Королевство пустых зеркал - [5]

— Да, я согласен. — он постарался придать себе и голосу как можно более деловой и нейтральный вид и тон, хотя понимал: сидящий напротив человек не может не заметить его колебаний и сомнений. А если то, что он слышал про крупные Корпорации (Ну, насчёт датчиков потоотделения в подлокотниках кресла, дистанционного съёма энцефалограммы, и отслеживания дыхания и пульса, и проч.) — правда, то все его теперешние «показатели» могут сыграть против него же…

— Отлично. — в тоне не проскользнуло ничего, кроме вежливой деловитости, — Тогда, с вашего позволения, приступим. И, если вы не против — на ангальском.

Алексей только кивнул — уж за язык-то он…

Виктор Михайлович достал из нагрудного кармана, и водрузил на нос старомодные очки в черепаховой оправе, и вынул из верхнего ящика и положил на стол лист бумаги.

Зачем он ему понадобился, Алексей так и не понял — в бумагу его интервьюер не заглянул ни разу. А то, что от Алексея не укрылось, что линзы в очках практически без диоптрий, заставляло думать, что очки нужны лишь для какого-то психологического эффекта. (который, правда, от Алексея ускользнул) Или они — являются ещё каким-то прибором. Рентген?

— Алексей Семёнович. Вы женаты?

— Разведён. Уже три года. — ангальским он не пользовался всего пару месяцев. Так что за произношение и правильность фраз не боялся.

— У вас есть дети?

— Нет.

— Извините, если следующий вопрос покажется вам слишком личным. Вы поддерживаете отношения с бывшей женой?

— Нет. Мы даже с днём Рождения друг друга не поздравляем. (И это была чистая правда. Щека Алексея при упоминании бывшей снова чуть было не дёрнулась. Усилием воли он сдержался.).

Если Виктор Михайлович и заметил его состояние, виду он не подал, вежливо «зачитав» следующий вопрос:

— Ваши родители живы?

— Мать жива. Отец умер в 20.. году.

— Братья, сёстры?

— Нет. Я единственный ребёнок. Мать родила меня, когда ей было тридцать шесть, а отцу — сорок четыре. Врачи запретили ей рожать ещё.

— Благодарю за столь исчерпывающее прояснение вашего семейного положения. Теперь вопросы, собственно, касающиеся непосредственно работы. Что и когда вы кончали? И где работали?

Отвечая буквально наизусть заученными казёнными фразами из резюме, которое ему было нужно примерно так же, как чиновнику его листок, Алексей уже старался сам незаметно наблюдать за собеседником.

Точно — тот слушал вовсе не его, а, похоже, такой же крошечный наушник, чуть отблеснувший у мужчины в ухе, когда голова чуть повернулась. Переводчик? Вот уж вряд ли… Такой чиновник наверняка владеет и «дойтчем» и ещё парой языков! Начальство? Данные детектора лжи?..

Проклятье! Похоже, попал он.

Но чем же здесь занимаются на самом деле?!

Шпионаж? Промышленный шпионаж?! Он слышал, что крупные компании в мире «высокой Моды», занимающиеся кражей новейших идей и разработок, имеют доход больше, чем иные страны — бюджет…

Что же делать? Извиниться и сказать, что передумал?

Глупо. Работа ему всё равно нужна. А у этих было указано, что за рубежом. То есть — даже если ему и предстоит «похищать» промышленно-дизайнерские секреты — не у своих уж точно! Патриотические чувства, вроде, не должны пострадать… Однако вот его скетч окончен.

Виктор Михайлович снял очки, спрятал в карман. Убрал в стол листок. Приветливо улыбнулся, встал.

— Благодарю вас, Алексей Семёнович. Я узнал всё, что необходимо нашей фирме для знакомства с вами. Теперь же, если вы ещё не передумали сотрудничать с нами, прошу пройти в кабинет сорок восемь — это в конце коридора! — и подвергнуться небольшому, но крайне важному для нашей, — чиновник выделил это слово. — Корпорации, медицинскому обследованию. Всех благ!

Алексей снова пожал весьма плотную и тёплую руку, и попрощался.

Да-а, похоже, что вляпался он… Недаром же была вроде как вскользь брошена фраза о том, что «если ещё не передумали…». Точно — непростая Корпорация. Вычислили его сомнения… И наверняка — через наушник передавали что-то вроде данных о его подлинных эмоциях, или… Сомнениях.

Ну, а если вот так разобраться — что ему терять?!

Что его удерживает — пусть даже и от промышленного шпионажа?! Ведь там — идёт игра интеллектов, и «агенты» предпочитают элементарный подкуп. Ну, может, ещё шантаж… А вовсе не убийства и прочий криминал с погонями-стрельбой-похищениями-вскрытиями-сейфов, как это любят показывать в фильмах!

Он фактически одинок. С матерью теперь живёт её младшая сестра — тоже вдова. Два-три года они без него самого — но с присылаемыми им деньгами! — уж точно проскрипят! А он в свой тридцать один, если не устроится сейчас на солидную должность в солидной же Компании, рискует остаться навсегда «за бортом!»

На двери кабинета сорок восемь, любезно указанному «деловой» секретаршей, висела только табличка с этими самыми цифрами.

Постучав, он вошёл. Ого-2! (А, похоже, будет и «Ого-3», и «Ого-возвращается»!)

Типично медицинский, до половины отделанный блестящим белым кафелем, кабинет. Сквозь открытую дверь видно ещё одну комнату — тоже старильно-казённую, и залитую ослепительно-голубоватым сиянием ксеноновых ламп. За столом у стенки сидит девушка в накрахмаленном зелёном халатике. (когда она встала, оказалось, что халатик-то не столько скрывает, сколько открывает стройные ножки…)