Королевство Хатуту - [22]

– Ты самая красивая женщина в деревне. Я люблю тебя.

И Соу-Най перестала дрожать, прижалась к нему. Женщины, когда любят, становятся легковерными. Они дошли до водопада, свернули в тенистую рощу. Солнце, уже клонящееся к западу, едва пробивалось сквозь густую листву. Пал-Пол усадил Соу-Най в мягкую густую траву, сел перед ней, взял за руки. Лицо ее утратило обычное надменное выражение. В ушах, вероятно, еще звучали его слова, что она самая красивая женщина в деревне, и она сказала в ответ:

– А ты самый красивый мужчина в деревне.

Когда они вернулись на поляну, пир подходил к концу. Почти все калабаши, расставленные на подстеленных пальмовых листьях, были пусты. Сексуальные игры начались еще во время еды. Гирлянды цветов, украшавшие женщин, висели порванные и помятые. Некоторые женщины и мужчины были уже сняли набедренные повезки. Отдельные пары отошли в сторону, ища подходящие места для сексуальных актов. Тав-Чев с группой детей собирали пустые калабаши. Набрав каждый по стопке калабашей, дети побежали к ручью. Это было обычное развлечение детей во время общих праздников. Несовершеннолетние мальчики и девочки, набрав полные калабаши ключевой воды, отправлялись выслеживать по кустам и зарослям любовные парочки. Подкравшись близко к дергающейся в сексуальном акте паре, дети неожиданно обливали влюбленных холодной водой и с веселым визгом убегали, сопровождаемые грозными проклятиями. Некоторые мужчины были заняты приготовлением факелов, которые собирались зажечь с наступлением темноты.

Не дожидаясь захода солнца, Пал-Пол и Соу-Най отправились домой. На некотором расстоянии за ними следовала Ниуфат, а за ней Тав-Чев, уставший от беготни и развлечений. Вероятно, он был горд, что у него такие красивые родители и держутся среди других с таким достоинством. Когда они вошли в свой зеленый двор, Пал-Пол велел Тав-Чеву показать руки, и тот выставил руки ладошками вверх. Светлые розовые мальчишеские ладони, контрастирующие с темной кожей. На ладонях были пузыри, натертые веслом. Сегодня Тав-Чев много греб. Один пузырь лопнул.

– Не надо было руки мочить водой, – сказал Пал-Пол, вспомнив, как Тав-Чев с другими детьми наполнял калабаши водой.

Мальчик устало растянулся на циновке. Соу-Най налепила Пал-Полу лист живого куста на царапину от плавника морской свиньи. Свиней уже зажарили и съели, а царапина оставалась. Соу-Най хотела также наклеить лист на лопнувший пузырь на ладони Тав-Чева, но мальчик уже крепко спал. Пал-Пол и Соу-Най прошли в свою комнату за камышевой завесой. Пал-Пол стал снимать с жены набедренную повязку. Соу-Най стояла не шевелясь. Когда он снял полосу тапы, поддерживающую грудь, груди сразу повисли. Соу-Най тут же подвела ладони под груди, удерживая их в приподнятом состоянии, но Пал-Пол отвел ее руки, сказал:

– Груди у тебя всё равно красивые.

И он приложился губами к ее твердому соску.

– Красивее чем у Су-Суэй? – спросила Соу-Най.

– Конечно.

Сквозь сетку плетеных камышовых стен просвечивало закатное солнце, от которого коричневая кожа Соу-Най приобрела теплый оттенок. Соу-Най в свою очередь сняла набедренную повязку Пал-Пола. Лаская друг друга, они опустились на толстый слой тростниковых циновок. Соу-Най хотела вынуть из волос пучки красных цветов, но Пал-Пол сказал:

– Не надо. Так хорошо.

Варьируя позы во время сексуальных актов, Пал-Пол то и дело проводил рукой по гладкому животу Соу-Най. Скоро этот живот начнет округляться. Он приложился к нему ухом. Обычно, когда к женскому животу прикладывают ухо, изнутри слышатся тихие шумы, едва слышное бульканье, иногда тихий звук, похожий на журчание ручейка. Пал-Полу нравилось, затаив дыхание, прислушиваться к едва слышным звукам женского тела. Но теперь в животе Соу-Най было глухо. У беременных женщин тело молчит. Уснули они только глубокой ночью.

Когда утром их разбудили чьи-то крики, солнце было уже высоко. Послышался крик Тав-Чева:

– Па! Каноэ! – Тав-Чеву было запрещено входить в комнату родителей, и он звал со двора: – Па! Каноэ!

Пал-Пол вспомнил, как вчера они с Тав-Чевом плавали в каноэ и после этого недостаточно далеко вытащили его на песок. Вероятно, за ночь каноэ отнесло приливом в океан. Очень хотелось ссать, но член стоял напряженно вверх, почти касаясь живота, как это часто бывает по утрам. В таком состоянии ссать невозможно. Надо было ждать, пока член помягчает. Но ждать было некогда. Нужно было спасать каноэ. Пал-Пол голым выскочил во двор. Здесь помимо Тав-Чева и Ниуфат был Чеп-Тов, ровесник и приятель Тав-Чева. Это он прибежал сообщить о каноэ. Тав-Чев только мельком взглянул на стоящий вверх член отца. Эрекция на людях была обычным явлением. Дети помногу и с большим интересом обсуждали между собой сексуальную жизнь взрослых, и когда Тав-Чеву приходилось видеть на людях эрекцию Пал-Пола, он даже испытывал нечто вроде гордости за своего отца. Они побежали к берегу, впереди Пал-Пол, за ним оба мальчика.

– Далеко каноэ? – спросил на бегу Пал-Пол.

– Далеко! – ответил на бегу Чеп-Тов. – Большое каноэ!

Пал-Пол понял, что речь была не об их каноэ, и с бега перешел на шаг. Он спросил: