Королевства изгоев - [4]

     – Эй, парень, чего укутан словно покойник в саван? – прозвучало у Редрика над головой.

     Ред поднял взгляд. В свете фонаря казалось, что на козлах сидит громадный шар из тряпья и шкур, но он все-же разглядел человеческую голову, торчащую из него. “Кто бы говорил…” – подумал Редрик.

     – Комары, – ответил он. – Я извиняюсь, а вы кто?

     – Фургона не видишь? Купец я маршрутный, из Ассоциации. Лучше скажи где конюшня.

     – За углом кампуса.

     – А, точно, – сказал торговец и дернул какой-то рычаг. В землю врезались тормозные сошки фургона, а в упряжи что-то щелкнуло. Лошади прошли вперед.

     Парень заметил, что они остались скреплены друг с другом, но их это нисколько не смущало. Животные спокойно завернули за угол, будто понимая куда им надо.

     – С них разве не надо снять сбрую? – удивленно спросил Ред. В ответ ему гулко хмыкнули.

     – Да я этих скотов прорву лет развести по углам пытаюсь. Они даже без привязи ходят как прилипшие, им, походу, так спокойнее, – махнул рукой купец. – Ладно, пошли внутрь, пока этот торопыга делов не наворотил. Я, кстати, Симон, меня еще за глаза кличут Луковицей, – представился торговец.

     – А я – Редрик, сын Лоуренса Маккройда.

     Парню показалось, что глаза, под мощными бровями, старого Симона блеснули слабой теплотой. Да и его бородатое лицо слегка разгладилось.

     – Вымахал ты. Помню тебя еще карапузом – все норовил мне в свой год с небольшим открутить мизинец, цеплялся словно обезьянка за ветку, – сказал он, демонстрируя самый большой мизинец, что Ред видел за свою короткую жизнь.

     Даже несмотря на то, что рука была в перчатке, сразу ставало понятно, что кулак у старого Луковици размером с литровую кружку, если не больше. Да и оглядев Симона целиком, он удивился одновременной нескладности и огромности старика.

     Положение его головы указывало на то что тот – горбун, но с таким-то ростом…

     – Сколько прошло то, лет десять? Одиннадцать? Да в тебе почти метр семьдесят, вот же дети растут, – говорил старик, почесывая бороду.

     Редрик не помнил этого, правда он не помнил ничего связного вплоть лет до трех-четырех. Он пожал протянутый мизинец. Кожа перчатки была жесткой.

     – Что ж, будем знакомы, – сказал Редрик. Луковица улыбнулся и опустил руку.

     – Ладно, хватит приветствий. Открывай – делом займемся, пока есть время.

     Ред в недоумении подошел к двери и дернул ручку. Заперто.

     – Как так-то? – пробурчал парень, борясь со складками своей хламиды, пытаясь добраться до кармана с ключами.

     – А чего ты ждал, это только для него нет запертых дверей.

     Ред провернул ключ и отпер двери магазина. У прилавка стоял, уже сбросивший плащ на пол, человек. Одежды его были цвета выпавшего снега. Незнакомец быстро водил свинцовым карандашом по страницам конторского журнала их лавки.

     – Ну разве что этим могут похвастать еще теневые воры из Абуля и лунные танцоры, ну и все, вроде. Парень, не стой в проходе, – продолжало доносится сзади. – Вот что за человек, мохер по полу валяет.

     Человек в белом пожал плечами и, что-то чиркнув напоследок, отложил журнал. Потирая глаза, он повернулся к входящим и пожаловался:

     – Бухгалтерию тут ведет безграмотный невежда, – он посмотрел на Редрика. – Это ты сводил отчетность за последний месяц? – в ответ, тот тупо кивнул, и сразу почувствовал, как его поднимают и ставят сбоку от дверного проема.

     – Сделай парню скидку, ему, всего то, лет тринадцать, и то не полных, – сказал Симон входя в лавку и поднимая с пола плащ.

     Темные глаза оценивающе мазнули по Реду. Человек у прилавка хмыкнул:

     – Все равно, так себе. Там просчет на процентов семь. Плохо. Ну, разве что ты тут спекулируешь, помаленьку.

     Редрик напрягся. Отец и правда научил его ремеслу двойной бухгалтерии, заставляя им пользовать при любой возможности, хоть Реду это и не нравилось. Обман – он всегда обман.

     – Если семь в месяц, то это покрывает подоходный налог, плюс налог на одного рабочего, плюс мелочь, – почесал бороду Луковица.

     “Свалились же в ночи на голову, грамотеи, блин…” – думал Ред, метая взгляд то на одного, то на другого.

     – Даже так? – услышал он удивленную интонацию. – Ну тогда все сходится, мое почтение, парень, – сказал человек в белом и плюхнулся на диван, у стены с дверью, ведущей на гостиничную кухню.

     Достав из-за пазухи небольшую книжку, он немигающим взглядом уставился в нее.

     – Что, чего? – только и смог пролепетать Редрик.

     – Чего-чего, обсчет налоговиков, притом таких злых как местные – дело правое. Вон даже Странник такое поощряет.

     – Странник, – словно утверждая для себя какую-то истину, медленно произнес Ред.

     Он взглянул на живой миф, что увлеченно читал, лежа на кушетке в лавке его отца. Странник двинул одним глазом, будто ящерица, уставившись им на парня.

     – Пялиться – невежливо, – наставительно сказал он. У Реда вспотели ладони.

     – Что читаете? – выпалил он не задумываясь. Глаз Странника снова вернулся к книге.

     – Эльфийскую романтическую беллетристику. Раритетную, – подчеркнул он. – Еще периода свободной любви. Не понимаю на кой ляд этому… – он взглянул на обложку. –... Пестику Подберезовику... вот же имена у них, была нужна тогда романтика. Там баб вокруг было доступных – хоть режь, хоть складирую, и все красотки, – говорил он, стуча рукой по страницам.