Королевства изгоев - [38]

     – Работала в приюте. Он в столице, оттуда Билли и Элли, да и все дети с которыми ты познакомился. Это один из приютов, которые основаны Странником.

     – Знаю, слышал, что это вообще – первый.

     – А его историю?

     – Говорят, что Странник разрушил храм, который ему возвели. А на его месте, сам, месяц строил приют, – начал вспоминать Редрик. – Это произошло задолго до того, как появилась сама столица, если я правильно помню.

     – Верно, тогда вместо Аусбруха на том месте находился Приют паломника.

     – А теперь там Реформаторская площадь – голые плиты.

     – Даже иногда грустно становится, когда вижу то место, – выдохнула девушка и вернулась к прошлой теме. – А закончив он вошел в двери приюта и произнес: “Вот – мой храм”.

     – А затем взял на руки маленькую девочку. Что же он тогда сказал? – почесал висок парень.

     – “Вот – то, почему я все еще здесь”.

     – Вам говорили, что это значит?

     – Нет. Но теперь приюты есть во всех крупнейших городах.

     – И на что они существуют? На деньги с портретов, что пишет Странник?

     – Откуда знаешь? – изумленно повысила голос девушка, почти по совиному повернув шею.

     – Догадался из разговора со старым солдатом. А что?

     – Деньги просто появлялись в виде векселей. Я думала это пожертвования, – она снова смотрела вперед. – Но сейчас даже такая безумная догадка вероятнее людского небезразличия.

     – Ну, может я и додумал. Скорее всего благотворительность тоже замешана, – пожал плечами Ред.

     – Дворянство – беднеет они озабочены своими детьми.

     – Государство?

     – Эти кайзеровы хапуги только берут, ничего не отдают.

     – Ну, я на них работаю, мне – они платят зарплату. Так кто тебя подсидел?

     – Да козочка одна. Легла под самого жирного и мерзкого иерарха. Чтоб у нее череп треснул, когда эта туша упадет на нее. Ей плевать на детей. Она просто хотела мое место в храме. Получила, – она проговорила это отрывисто, будто хотела поскорее закончить с этой темой.

     – И что ты?

     – У Путников с этим просто, выход из культа – тоже путь. Никто не запрещает.

     – А в приюте ты не могла остаться?

     – В работниках недостатка нет. Или… – девушка засмеялась. – Редрик, мне – шестнадцать. Я уже старовата, чтоб дальше жить там на пансионе.

     – И когда у тебя день рождения? – спросил Ред. Он только что переосмыслил многие моменты их общения и был очень взбудоражен. Парень пытался выкроить хоть денек, чтоб казаться себе менее незрелым.

     – Оно было в тот день, когда мы встретились.

     – Я вижу подарок тебе понравился, – сказал он, незаметно погладив белую шерсть воротника, закрывающего шею девушки.

     – Это был мой первый в жизни подарок на день рождения.

     Смоки сошел с тракта. Теперь конь трусил по тропинке, идущей на восток.

     – Твой конь заблудился?

     – С чего это?

     – Ты не держишь поводьев.

     – У него нет поводьев – он их съел.

     Смоки повернул голову и оскалился, демонстрируя свободные зубы.

     – У него клыки, – тихо проговорила девушка.

     – Как и у тебя, он просто всеядный, как мы, хотя скорее, как гремлины.

     Редрик вытянул руку и махнул коню двумя пальцами, чтоб тот следил за дорогой. Смоки закатил глаза и развернулся. Далила внезапно укусила его за руку. Правда, это скорее было приятно, чем больно.

     – Словно подошва, – пожаловалась девушка, отпуская руку Реда.

     – Ну так не кусайся.

     – Ты сам напросился, ты сравнил меня с лошадью.

     – Смоки, лишь похож на лошадь.

     – А я?

     – Ты похожа на девушку, делающую поспешные выводы, – Редрик вернул назад руку, будто нечаянно, зацепив ее волосы.

     – Ладно. Так куда мы едем?

     – В колонию полуросликов – Самсоновку. У нас гостит “инспектор по закромам”, как мы его называем. Нужно забрать у старосты отчет по зернохранилищам, теплицам и прочему, а затем доставить ему.

     – Это же работа самого инспектора. Или нет?

     – Так-то оно так. Но инспектор – больше по глушению самогона и банькам, чем по закромам.

     – Его проблемы.

     – Ну смотри. Если я сделаю его работу за него – он мне заплатит. Если ему придется работать самому – платить будем мы, – произнеся это, Редрик горько засмеялся. Далила помотала головой и ругнулась себе под нос.

     Самсоновка приветствовала Редрика твердыми дверными косяками и низкими потолками. Далилу он оставил со Смоки. Она порывалась пойти с ним, но в коридорчиках дома старосты полуросликов было слишком тесно, даже для одного человека.

     В кабинете кукольного домика, под настенным алтарем их странной религии, сидел седеющий полурослик. У него была самая наглая и хитрая харя, которую когда-либо видел Ред. Правда, на ней виднелось и несколько шрамов. Старосту все называли – Рема Бывалый. Говорили, что в свое время, он обстряпывал скользкие дела в Аусбрухе, а теперь ушел на покой.

     Староста, на удивление мило, поздоровался и предоставил Редрику все бумаги. Парень сразу заподозрил неладное и скрупулезно просмотрел их. Собственный опыт “черного канцеляра” легко помог выявить несоответствия.

     – Послушайте, господин Бывалый. Я такой, извиняюсь, херни, в жизни не видел. Хотя подделываю сметы с тех пор, как научился считать.