Королевский выкуп. Капкан для крестоносца - [122]

Мариам понимала доводы Джоанны и не винила ее за желание по мере сил защитить Беренгарию. Но если бы Морган томился закованным в кандалы в замке Трифельс, она хотела бы это знать, невзирая на боль. Раньше Мариам продолжала бы спор, но их размолвка из-за Моргана побудила ее воздержаться от привычной откровенности, и фрейлина предпочла сменить тему:

– Ты собираешься сообщить Анне, что ей предстоит брак с сыном герцога Австрийского?

– Мы с Беренгарией обсуждали это по пути из папского дворца и решили, лучше нам подождать. Сомневаюсь, что Ричард желает заключения такого союза, и как только он освободится, возможно, найдет способ этого избежать.

Вопреки своему обычаю, Мариам согласилась, что не следует сообщать новость Анне. Она относилась к девушке с нежностью, но Анна была капризной и импульсивной, поэтому ее реакцию трудно предвидеть.

– Святому отцу известны имена будущих заложников?

– Не все, но папа говорит, что они из знатных семейств. – Губы Джоанны скривились. – Поскольку чести у Генриха нет, он считает, что Ричард способен пожертвовать жизнью заложников, как поступил бы сам на его месте, и потому требует тех, кого считает самыми ценными. Наши племянники Отто и Вильгельм в списке. Сыновья некоторых баронов Ричарда. Фернандо, младший брат Беренгарии. Люди, близкие к Ричарду. И даже церковные прелаты.

– А папа Целестин ничего не слышал о людях, взятых в плен вместе с Ричардом?

Джоанна грустно покачала головой. Потом, справившись с чувствами, ответила так твердо, насколько могла:

– Однако я уверена, их освободили. Скорее всего, Морган сейчас в Вормсе с Ричардом, строит планы возвращения домой.

Мариам все понимала – Моргану не покинуть Германию прежде Ричарда.

– Ты считаешь, что твоя мать сможет собрать такие огромные деньги?

– Я нисколько в этом не сомневаюсь. – В голосе Джоанны звучала уверенность. – У меня есть еще хорошие новости, Мариам. Папа обещал позаботиться о том, чтобы мы благополучно вернулись во владения Ричарда. Нас сопроводят в Пизу, а потом в Геную, где мы сядем на корабль до Марселя.

Вопреки палящему зною Джоанна похолодела при мысли о необходимости снова ступить на борт корабля, хотя ее уверяли, что они поплывут вдоль побережья.

– Благодарение Господу, – с жаром ответила Мариам, относившаяся к Риму как к золотой клетке. – Но… Марсель? Мне казалось, ты говорила, будто Ричарду пришлось повернуть назад, когда он узнал, что не сможет безопасно сойти на берег в Марселе?

– Знаю. Ни мне, ни Беренгарии совсем не доставляет радости просить о помощи арагонского короля. Но если не хотим оставаться в Риме до тех пор, пока Ричард сам не придет за нами, выбора у нас нет.

Мариам не слишком-то хотела признавать свое невежество в географии Франции.

– Я ведь сицилийка, Джоанна, помнишь? А Марсель – город на побережье Франции. При чем здесь король Арагона?

– Король Альфонсо – еще и граф Барселонский, и маркиз Прованский, а это и дает ему контроль над Марселем. Святой отец сообщил, что несколько месяцев назад он написал Альфонсо и попросил помочь, как только мы сможем безопасно уехать из Рима. Альфонсо пообещал проследить, чтобы мы добрались из Марселя до Пуатье. Подозреваю, он чувствует вину за то, что предал Ричарда и присоединился к этой гадюке из Тулузы. Ему на самом деле есть за что чувствовать себя виноватым, ведь они с Ричардом дружили с пятнадцати лет!

Упоминание о «гадюке из Тулузы» подстегнуло память Мариам. Она знала, что мать Джоанны предъявляла права на Тулузу, поскольку ее бабка была единственным ребенком одного из тамошних графов, но наследство захватил ее дядя. Это случилось лет сто назад, и с тех пор герцоги Аквитанские враждовали с графами Тулузскими. Два года назад нынешний граф Тулузский, Раймон де Сен-Жиль, каким-то образом вовлек Альфонсо в союз против общего врага, Наварры, и в результате Ричарду пришлось добираться домой через Германию.

– Я знаю, Джоанна, что Альфонсо когда-то был дружен с Ричардом. Но ты считаешь, ему можно по-прежнему доверять? Что если он выдаст Беренгарию и тебя графу Тулузскому?

– Альфонсо никогда так не сделает. В отличие от Сен-Жиля, он не совсем лишен чести. Альфонсо гарантировал нашу безопасность папе, и не изменит слову. Более того, до Марселя нас сопроводит кардинал Мелиор из церкви Санти-Джованни-э-Паоло. Он француз, – с кислой миной сказала Джоанна, – но еще и папский легат. Я с ним несколько раз общалась, и мне кажется, кардинал искренне возмущен положением Ричарда и не позволит причинить нам вред.

– Кардинал и папский легат? Я поражена. Смеем ли мы надеяться, что в его святейшестве наконец-то проснулась совесть?

– Подозреваю, этой нежданной заботливости мы обязаны скорее страху перед моей матерью, нежели запоздалым угрызениям совести, – неожиданно улыбнулась Джоанна.

После того как папа перестал с ними встречаться, она принялась подыскивать новые источники информации, и с легкостью нашла сочувствие у одного из папских секретарей – ведь даже мужчины, что дали обеты, не защищены от обаяния красивой женщины. Джоанна не выдавала имени нового друга, шутливо называя его «добрым самаритянином», и теперь, обратившись к нему, узнала, что Алиенора засыпала папу Целестина письмами, попеременно умоляющими и угрожающими.