Королевский маскарад - [22]

Она пожала плечами.

— Что тебе рассказать? Они болтают без умолку, шутят, танцуют и пьют под громкую музыку.

— Тебе было весело?

Она пожала плечами.

— Знаешь, кажется, у меня не так уж много общего с ними.

Он знал и это. К несчастью, это был еще один из многих секретов, которые он хранил. Он сменил тему:

— А какую музыку ты любишь?

Она раскинула руки.

— О, всякую, но мне кажется, что трудно найти музыку лучше классической.

Роланд ухмыльнулся.

— Я тоже так считаю.

— Правда? Я думала, ты должен предпочитать стиль кантри.

Ух ты, вот это промах!

— Ну да, конечно, я люблю такую музыку. Под нее здорово танцевать.

— Да, я всегда думала, что это так, — возбужденно согласилась Лили. — Ты когда-нибудь поучишь меня?

— Несомненно.

— Отлично! Я завтра принесу плеер, ладно?

— Почему бы и нет? — согласился он. Если бы они танцевали, он не мог бы с ней заниматься ничем другим и мог бы задавать ей вопросы. Хотя почему бы не спросить сейчас? Он уже давно обдумал подход и тщательно спланировал весь разговор, поэтому ему не пришлось делать паузу перед тем, как спросить: Должно быть, замечательно, когда нет ничего более важного, чем вечеринки. Хотел бы я знать, знают ли принц и принцесса, какие они счастливые.

— О, они не такие, — возразила Лили. — Была б их воля, не было бы никакой вечеринки.

— Зачем же тогда они ее затеяли? — Роланд был по-настоящему озадачен.

— Это все их мать. Она хочет, чтобы они оба вступили в брак и остепенились, особенно принц, и она устраивает эти праздники и заставляет их играть роль хозяина и хозяйки. Проблема в том, что обычно откликаются на приглашения такие люди, которые просто не интересуют принца и принцессу, потому что они оба решили не растрачивать жизнь попусту.

Роланд хорошо понимал, как трудно иметь дело с властными родителями, и почувствовал глубокое душевное родство с принцем и принцессой Роксбери.

— Мне кажется, что, если у принца и принцессы было бы важное дело, их мать не могла бы так давить на них.

Лили возвела глаза к потолку.

— Ты говоришь так потому, что никогда не имел дела с их матерью. Позволь сказать тебе, что Чарлза легче переубедить.

— Да? Все равно, это не извиняет их за то, что они ведут пустую жизнь.

— Но в этом-то все и дело. Они не ведут пустую жизнь, — заспорила Лили. — Принцесса занимается благотворительностью, а принц — постоянный член правительства. Многие министры обращаются к нему, и еще он занимается финансами семьи. Он владеет несколькими фирмами.

— Хмм. — Роланд тер пальцами подбородок, скрывая восторг оттого, что она так много ему рассказала.

Затем он проговорил беззаботно, как только мог:

— Да, я слыхал о большом контракте на морские перевозки.

— Ах, это, — отозвалась она, легко взмахнув рукой. — Это нечто совсем уж символическое.

— Символическое?

— Это старое соперничество, — объяснила она. Никто не обращает на это внимания, кроме принца Чарлза. — Она пожала плечами и спокойно продолжала:

— Дэймон говорит, что король Филип необычайно справедлив, и, кроме того, искусный дипломат. Дэймон считает, что теперь король Филип будет давать контракт поочередно Тортонбургу и Роксбери.

— Но наследник Тортонбурга недавно женился на одной из принцесс Уинборо, — произнес Ролли будто бы в недоумении.

Лили кивнула.

— Да, вот почему мы, ну, Роксбери, получили контракт в этом году. Король Филип не хотел выглядеть несправедливым, отдав контракт своему новому зятю. По крайней мере Дэймон так всегда говорил.

Задавать вопросы стало опасно. Роланд мог только надеяться, что она ничего не заподозрит.

— А принц Чарлз? Он разделяет мнение сына о контракте?

— Нет, не разделяет, — уверенно заявила Лили, но с тех пор, как в прошлом году Дэймон взял в свои руки морские дела, Чарлз потерял право голоса в них.

— Думаю, авторитет Дэймона вырастет, когда выяснится, что он прав, — пробормотал Роланд больше себе, чем ей.

— На самом деле нет, — возразила Лили. — Дэймон и сейчас способен твердо противостоять нежелательному вмешательству.

— С отцовской стороны, — усмехнулся Роланд.

Лили засмеялась.

— Именно так. Его мать — другое дело. К счастью, она не занимается управлением страной или финансами.

Роланд кивнул, довольный тем, что его прекрасная Лили никогда не узнает, каким она была для него ценным источником информации.

— Ты разрушила все мои предвзятые представления о королевских семьях, — признался он. — Неудивительно, что ты так защищаешь Монтегю и свое положение в доме.

— Мое положение в доме? — неуверенно повторила она, но потом моргнула и махнула рукой. — Это ничего не значит.

Он задержал дыхание.

— Я не понимаю тебя…

— Ах да, я имела в виду, что мне, конечно, нужна работа, — торопливо сказала она, — но только если не подвернется что-нибудь получше.

Он мог только почесать в затылке.

— Прости, Лили, но я все-таки тебя не понимаю.

Если ты хочешь сменить работу, тебе надо идти и искать ее, а что касается места служанки, то что может быть лучше работы в королевской семье?

Она грустно улыбнулась.

— Да, ты не понимаешь. Я ищу не работу, а жизнь, мою жизнь, мою семью, моего мужа. Думаю, я жду любви.

Роланд почувствовал, что боль пронзила его сердце.

— А, любовь… Ты думаешь, она существует? Такая любовь, о которой говорят романтики?