Королевский фаворит - [82]

Но вдруг смех уступил место беспокойству.

— Что если он уже умер! — прошептал незнакомец.

— Нет, его сердце бьется… Он жив еще настолько, что его можно убить, — продолжил он, ощупав грудь монаха, и поднял свою шпагу.

Но в эту минуту он заметил луч света, проникавший через стену, и поспешил приложить глаз к отверстию. Он увидел Кастельмелора, инфанта и королеву.

— О! О! — прошептал он. — Мой могущественный повелитель играет свою роль как следует. Он и не подозревает того, что происходит в трех шагах от него… Кончим наше дело.

И, вернувшись к монаху, незнакомец направил острие шпаги в грудь монаха. Холод стали заставил того открыть глаза, но в ту же минуту он снова закрыл их, считая себя игрушкой ужасного видения.

Незнакомец засмеялся.

— Он думает, что видел это во сне, — размышлял он вслух, — это будет его последний кошмар.

С этими словами он схватил эфес шпаги обеими руками, чтобы глубже вонзить ее в грудь монаха.

Таинственный посетитель был так занят, что не обратил внимания на послышавшийся позади него легкий шум. На пороге двери, оставшейся полуотворенной, появился Балтазар.

— Номер тринадцатый! — прошептал он, направляя в глубину камеры свет потайного фонаря.

Глава XXXV. МОНАХ

Монах напрасно не рассчитывал на верность Асканио Макароне. Это был именно такой вестник, какой ему был нужен.

Португалец удовольствовался бы тем, что точно исполнил бы поручение, то есть передал бы кольцо, не говоря ни слова, но красавец Асканио, кроме прочих многочисленных блестящих качеств, мог похвастаться еще тем, что был самой красноречивой особой на всем земном шаре.

Не ожидая вопросов Балтазара, он подробно рассказал ему, как арестовал монаха, не забыв, конечно, прибавить, что это государственная тайна, как монах сделал его своим наследником и прочее.

Он был чрезвычайно удивлен, когда среди потока его красноречия, Балтазар неожиданно оттолкнул его и бросился бежать прочь, повторяя странные слова:

— Номер тринадцатый!..

— Бедняк рехнулся, — подумал падуанец и спокойно вернулся домой, где небесная Арабелла храпела в ожидании своего супруга.

Через несколько минут Балтазар был в Лимуейро. При имени монаха открылись перед ним все двери, но расспросы его были бесплодны. Никто не видал преподобного отца.

Тогда Балтазар велел показать, где номер тринадцатый. Тюремщик дал ему фонарь и пожелал счастливого пути, говоря, что на его памяти никого еще не сажали в эту келью.

Балтазар поспел вовремя.

При Свете фонаря его глазам представилось ужасное зрелище: монах лежал на полу, а незнакомец готов уже был вонзить ему в грудь шпагу.

Одним прыжком Балтазар был около незнакомца. Тот обернулся с поднятой шпагой. Балтазар был безоружен.

Но гигант не нуждался в оружии, быстрым движением руки он парировал удар незнакомца и схватил его за горло. Тот вскрикнул, но это был его последний крик: послышался хруст ломающихся позвонков. Потом Балтазар выпустил добычу, и труп тяжело упал на землю.

Гигант шумно вздохнул от радости, он сорвал маску с лица своего противника, чтобы узнать, что за пресмыкающееся он раздавил.

Лицо незнакомца было обезображено, однако гигант узнал его.

— Антуан-Конти! — прошептал он. — Я избавил палача от лишней работы!

Пока все это происходило в номере тринадцатом, инфант упорно отказывался подписать акт отречения; Изабелла поддерживала его отказ.

— Что же, наконец, доказывает, что вы нас не обманываете? — говорил принц, хватаясь за последнюю надежду. — Вчера еще Альфонс был королем; значит, вы его умертвили?

— Нет! — сказал Кастельмелор, вынимая второй пергамент.

— Так он еще король?!

— Нет! — повторил граф, развертывая пергамент и показывая его издали инфанту.

— Альфонс сделал то, чего вы не хотите сделать; вот его отречение.

— Позор ему! — прошептал подавленный дон Педро.

Королева опустила голову.

— Теперь, сеньор, — сказал Кастельмелор, меняя тон, — я сказал вам все. На этой бумаге оставлено место для имени наследника Альфонса. Совет двадцати четырех и все вельможи ожидают меня! Они все мне преданы… Итак, выбирайте: смерть или отречение!

Дон Педро повел вокруг себя безнадежным взглядом.

— Надо кончать! — произнес сурово Кастельмелор. — Может быть, вас надо убеждать, что вы находитесь в моей власти? — прибавил он с улыбкой, заметив колебание принца. — Люди, продавшие мне свои души, за этой дверью ждут моих приказаний… Смотрите! — и с этими словами он быстрым движением открыл дверь.

— Смотрите! — повторил он.

Инфант и королева мрачно взглянули в открытую дверь; в ту же минуту на их лицах выразилось необъяснимое изумление, тогда как Кастельмелор невольно произнес глухое проклятие.

На пороге появился монах в сопровождении Балтазара.

— Вы в моей власти, сеньор граф, — сказал монах, медленно подходя к Кастельмелору.

— Ты! — вскричал в бешенстве граф. — Опять ты!

И, выхватив шпагу, он бросился было к монаху, но по знаку последнего в королевскую комнату вошли Балтазар и главный тюремщик дон Пио Мата-Сердо в сопровождении вооруженных людей.

Кастельмелор опустил голову: он понял, что погиб.

— Я уже говорил вам, Луи Суза, — продолжал монах, — что вы сделаетесь убийцей. Мое появление удивляет вас, не правда ли? Все меры были приняты, в этот час я должен был быть уже трупом… Но Бог защищает кровь Браганского дома. Человек, которого подослали убить меня, теперь мертв. Вы сами побеждены. Через час вы услышите из окна этой тюрьмы, как народ будет кричать: да здравствует король дон Педро!