Королевский долг - [10]

Весной 1970 года, когда мне было около двенадцати, мы с семьей впервые поехали в Лондон. Мы шли по улице Мэл, и вдруг увидели белый фасад Букингемского дворца. Мама с папой захотели «пойти посмотреть, где живет королева».

— Интересно, ребятки, она сейчас там? — шутил папа.

Мы с Энтони как завороженные смотрели на прекрасное здание. Мы просунули головы между прутьями ворот и, вцепившись в них руками, наблюдали за сменой караула. Это было самое восхитительное зрелище за все мое детство. Передо мной открылся мир, который был невообразимо далек от того, в котором мы жили. Я и по сей день удивляюсь почему, но как бы то ни было я вдруг поднял голову и заявил: «Я хочу здесь работать, мама». Дети часто говорят так, не подумав, — увидят пролетающий самолет и тут же хотят стать летчиками, узнают, что Нил Армстронг ступил на Луну, и тут же собираются в космонавты.

Папа ласково взъерошил мне волосы: «Конечно, ты будешь здесь работать, родной».

В ту минуту ни он ни я и представить себе не могли, что всего через несколько лет я, королевский лакей, буду стоять позади Ее Величества на задке государственной кареты, когда она будет выезжать из этих самых ворот.

А той же осенью я получил свою первую «королевскую роль» — я принял участие в постановке «Аладдина» в своем родном поселке Грассмур. Эту сказку ставила подруга нашей семьи, Маргарет Харди. Кого я играл? Слугу принцессы Сади — мы играли пьесу в клубе рабочих Грассмура.

В шестнадцать лет я закончил среднюю школу «Уильям Роудс»; Я сразу же подал документы в колледж гостиничного дела «Хай Пик» в Бакстоне, Дербишир, и меня туда приняли. В сентябре 1974 года я снял там квартиру. Колледж предлагал двухгодичный курс в сфере гостиничного дела и обслуживания. За это время я многому научился—и прекрасно готовить обеды, и безупречно застилать кровати; я стал одновременно домохозяйкой, библиотекарем и поваром. Я даже выиграл приз за то, что сделал из маргарина знаменитый честерфилдовский искривленный шпиль [5]. Я многому научился, и теперь мне нужна была практика.

Я составил список тех мест, где можно было применить полученные мной знания: «Трастхаус Форте», «Травко Хоутелз», компания «Пасифик & Ориент» — у них можно было работать на круизных лайнерах и контейнеровозах — компания «Кьюнард» — я хотел поработать на самом знаменитом в мире лайнере, паром «Елизавета II», и Букингемский дворец, где требовалась масса разного персонала. Тем летом я разослал несколько писем, предлагая свои услуги и выражая желание работать.

Первыми ответили из «Травко Хоутелз» — мне предлагали работу в трехзвездочном отеле «Линкомб Холл», в Торки. Но тогда мне пришлось бы сразу после колледжа в июне 1976-го на несколько месяцев уехать из дома и работать помощником менеджера в летний сезон. Конечно, это была неплохая работа, но я мечтал о другом. Я согласился, но попросил маму проверять все письма на мое имя. В «Трастхаус Форте» мне отказали, в «Пасифик & Ориент» — тоже, зато приглашали на собеседование в «Кьюнард», в Саутгемптон, и в Букингемский дворец. Я приехал из Торки и с братом Грэмом отправился в столицу.

В Букингемский дворец я вошел через боковой вход. На мне был черный костюм. С трепетом разглядывая помещение, я шел по устланным красными коврами коридорам и думал, что попал в историю, о которой столько читал с самого детства. Я чувствовал себя рабом, попавшим в мир, куда его никогда не примут из-за происхождения и статуса.

Когда я подошел к кабинету мистера Майкла Тиммса, помощника главного камергера, мне вспомнились слова мамы: «Просто будь самим собой, и все пройдет хорошо». Это оказался не самый лучший ее совет, потому что, войдя в кабинет на собеседование, я сел до того, как мне было предложено сесть, и забыл, что к моему будущему боссу надо обращаться «сэр».

— Вы всегда садитесь до того, как вам предложат присесть? — официально и напыщенно спросил мистер Тиммс. — Вы уважаете тех, кто выше вас по статусу?

— Конечно уважаю.

— Тогда почему вы не обращаетесь к ним «сэр»?

Через две недели мне пришло официальное уведомление о том, что «на этот раз» меня не взяли, но почему, не объяснялось. Из «Кьюнарда» никаких вестей не было. Мне явно не везло.

Торки оказался тем местом, где робкий, тихий мальчик превратился в общительного, уверенного в себе работника с определенным положением. Теперь я думал, что меня ждет неплохое будущее в гостиничном бизнесе. Старшие менеджеры увидели во мне перспективного работника и в октябре я стал помощником менеджера в ведущем отеле сети — «Уэссексе» в Борнмуте.

Борнмут был совсем не похож на Торки. Я жил в крохотной комнатке и страдал каждую минуту своего пребывания в этом городе. Я начал ужасно скучать по дому, и родители стали так волноваться за меня, что даже приехали навестить. Мама хотела увезти меня домой, но это был не выход: ведь только здесь я начал делать хорошую карьеру.

В Борнмуте дела у меня обстояли неважно. Меня отправили в подвал и сделали кладовщиком, потом на кухню поваром (я готовил завтраки, когда настоящий повар по каким-либо причинам не мог выйти на работу), затем в столовую официантом. У меня не было друзей, и карьера покатилась под откос.