Королевские клетки - [62]

— Да, орясинам этим скучно — а детям нравится. Оно баловство, конечно, да пускай.

— А чего — баловство?

— Ну, коня потеряй, пику потеряй, палаш про… хлопай, кинжал сломай — и найди у врагов такого же дурачка себе в пару, посередь боя. Баловство.

— Котловые накинула графиня?

— Грех чего говорить, накинула. Мясо три раза в десятинку присылает, на весь взвод. Во как. Только траву всякую сыпать велит.

— Сама? Зачем?

— Нет, через возницу передала. Говорит, вроде болеть меньше будут. В октябре глянем…

Полковник посмотрел на третью пару, в которой мелкая девчонка азартно тягала за локоть белобрысого круглолицего парня. Тот выворачивался, но приходилось ему нелегко.

— Ладно, давай — служи.

Сержант отдал честь, полковник козырнул в ответ и уехал.

Рокк посмотрел ему вслед и пошел назад под дерево. Беспокоится начальство — значит, спрашивают, про девку-то. Во как.

Королевские правила

Больно. Как же не вовремя — больно.

Его Величество принимали четырех герцогов и двух графов в Малом Тронном зале. Малым его можно было называть только по сравнению с Большим — в котором, по невнятным воспоминаниям, как-то давали прием на тысячу персон. Обычно Эдоард каждый раз давал себе слово — поручить церемониймейстеру выяснить: был ли такой, и каждый раз об этом забывал.

Конечно, эту предварительную встречу стоило проводить совсем не здесь, а в рабочем кабинете — но Его Величество уверенно полагал, что его внешний вид сейчас герцогам показывать нельзя. Надо бы отлежаться — но когда? Как же не вовремя…

Корона, Ативернский Меч на коленях, мантия — достаточно с них. Они стояли от него метрах в двадцати — двадцати пяти, а он сидел на троне. Столбы света, падающие на него через хитроумные шахты, делали картину величественной, а для герцогов — подавляющей. Заодно — не было видно, когда он морщился, и зеленоватый цвет его "Лика" оставался незамеченным — ехидно подсказывал Эдоард. "Рыла перекошенного" — отвечало Величество.

Видны их лица были плохо, приходилось напрягаться и прислушиваться — а грудь болела. Еще десятинку назад обходилось, как правило, парой получасовых приступов в день, а теперь болело по два часа. Страшно отвлекало.

— Ваше Величество! Гласит Великий Акт, утвержденный всеми семействами, что наследником же является ранее рожденный ребенок законной жены…

И так почти полчаса. Пора их сворачивать.

— Герцог Ивельен, как к дуайену, обратимся к Вам. Были ли Вы на объявлении наследника? Слышали ли Вы об условии: "пусть скажет ныне или молчит вечно", согласились ли с ним?

— Ваше Величество, никоим образом не сомневались мы в принце Ричарде. Но ныне — он во время посольства пропал…

Дебил.

— Не слышали Мы о таком, и не объявлялось подобное. Откуда такая уверенность у Вас?..

Наступила нехорошая тишина. Герцог осознал, что стоило сначала узнать — что известно официально, а что — нет.

— Действительно, Ваше Величество, мы… получили некие вести.

— Кто же доставил вам эти вести? Чем объясните Нам более двух тысяч дворян, кои прибыли с Вами?

— Э-э-э… мои друзья беспокоятся… э-э-э… наши привилегии позволяют нам свободное перемещение…

Ивельен смялся. Герцога Норделла буквально подбрасывало от желания ответить за него; но его-то Эдоард спрашивать и не думал. Больно. Больно.

— Мы рассмотрим Ваше обращение и документы. Искренне надеемся, что Вы не финансировали это кочевое собрание беспокойных ни на один медяк — в противном случае, Мы вынуждены будем говорить о наемниках, далеко выходящих за пределы допустимых для герцогов двух сотен… О чем известно Вашей Светлости.

Даже с его места было видно, как побледнел Ивельен, поперхнулся Норделл, одеревенел Арман… Придурки.

— Мы не задерживаем вас более, господа.

Он дождался, пока герцоги и графы пятясь вымелись из зала, и сполз с трона. Смилуйся Альдонай, уже и… ох… при спуске… одышка. Секретарь появился неслышно и подошел куда ближе обычного.

— Запускай… приказ… наверняка есть документы.

— Да, Ваше Величество, несомненно. Позволите помочь Вам?

— Да… пожа…

Больно. Больно. БОЛЬНО. Боль в груди заволокла глаза сначала алой, а потом черной пеленой. Он не упал — кажется, Ланье поймал его. Не вовремя — Ричард…

Его Величество Эдоард Восьмой, Король Ативерны, страж границ и защитник народа, сияющий меч Ативерны умер на ступеньках своего трона.

— Слава Королю, — тихо сказал секретарь, когда, уже положив его на расстеленные гвардейские плащи, они разорвали к мальдонайской матери камзол но убедились, что Его Величество не дышит. Он и закрыл ему глаза.

— Слава Королю, — гвардейцы опустились на колено вслед за ним.

Зала быстро наполнилась какой-то пришибленной суетой. По указанию Ланье принесли стол — положили туда Его Величество. До появления бальзамировщиков накрыли тело зеленым атласом. Известили церемониймейстера, канцлера, казначея. Капитана Первой Роты извещать не потребовалось, он пришел сам.

Запыхавшись, через полчаса прибежал докторус — этому втихаря дали по шее и выпроводили.

Вдовствующая графиня Иртон привела перепуганных принцесс попрощаться с отцом. Девочки тихонько подошли, боясь даже поднять головы. Принцесса Джолиэтт осмелилась тихонечко погладить отца по руке. Графиня не стала ни на чем настаивать, и увела принцесс. Переглянувшись с секретарем, она утвердительно прикрыла глаза. Она знала, что делать.