Королевские клетки - [59]

Логичная позиция

Господь наш Альдонай, как он от этого устал. Всю свою жизнь герцог Ивельен был вынужден объяснять идиотам самые очевидные, впитываемые с молоком матери вещи.

Что люди — разные. Кого-то Альдонай награждает силой, кого-то талантом к выпеканию хлеба, кого-то — с благородством и умом, необходимым для управления.

Любой крестьянин замечает, что у черной коровы и черного быка не бывает рыжего теленка. В бесконечной мудрости своей, уже давным-давно выделились в Ативерне рода, которые рождают достойных правителей и властелинов, абсолютно необходимых большинству людей. Что, прикажете поверить, что на осине будут расти яблоки?

Еще в детстве, заставляемый отцом разбираться в огромных делах Ивельенов, он выяснил, что достаточно проверить любое дело — и можно половину управляющих вешать, а две трети всех крестьян (или работников) пороть. И это еще хорошо. Лень. Праздность. Ничем не оправданная гордыня. Просто болезнь какая-то, вроде Альдонаева Ожога — постоянно где-то да возникает. Впрочем, справиться с крестьянами — это дело даже для молодых. И, как говаривал ему отец, хочешь, чтобы было сделано хорошо — проверь все сам. Сам! Никаких управляющих.

Устал он уже. В молодости раздражался, бывало, сверх меры — и сам порол, и палача держал. А потом понял — ну, что же делать, так Альдонай в мудрости своей рассудил. Подлое оно сословие, и пишется — подлое. Смирение, оно для крестьян одно, а для дворян — другое.

Герцог Лоран Ивельен, наследник восьми поколений, шагал по своей летней столичной резиденции к покоям своей снохи. Думы его были невеселы. Его семья стала для него еще одной проблемой — и это в тот момент, когда появился шанс вернуть все на круги своя. Долго пришлось ждать. Вот ему уже трудно стоять без трости — ходить то еще можно… Это что?

— Что ты здесь делаешь?

— Я… шторы, господин… — служанка сжалась в комок. Герцог крайне не любил, когда ему под ноги попадались с какими-то хозяйственными делами. Домашние слуги должны быть незаметны.

— Прочь. — он поправил сбившийся от пощечины перстень, оттолкнулся тростью и пошел дальше. Следовало бы отправить девку на конюшни, как делал его батюшка — но времена изменились… Увы.

Самым удивительным для него была необходимость объяснять очевиднейшие основы жизни… своим детям. Неужели его примера — недостаточно?! Он поступал так же, как и его благородный отец. И что же? Неужели род Ивельенов угасает?! Его сын… Господь наш милосердный, его сын и наследник — считает (и даже смеет перечить отцу!), что стоит привлечь безбожников-эвирров для создания ювелирных мастерских, и честно полностью отдавать королю назначенную им "долю"! Королю — коий всего-лишь первый, среди равных. Да если только позволить такое, если только дать слабину — любой правитель заберет все, оставив только титул!

Власть тем и дадена, кто может ее удержать, настоять на своем! Отдать добровольно?! "Мы воруем!" — это же надо же такое сказать! Это же наша земля — кто у кого ворует?!

И его жена. Надлежит всякой жене быть скромной в речах и поступках, заботиться о хозяйстве дома своего — не вмешиваясь в дела мужа. Надлежит — тут ему было трудно что-то плохое сказать о снохе — жене быть плодовитою. Но слыханное ли дело — жена настаивает на своем участии в воспитании наследников после отмеренных Альдонаем одиннадцати! Видит Альдонай, он попустил. Из-за этого сейчас будет труднее.

Расслабился. Все казались такими послушными — и что же? Сын, наследник — вздумал ему возражать! Нашел время! Его, де, все устраивает — молокосос! Подкаблучник!

Дорого же стала ему первая попытка сблизиться с королем. Он-то надеялся, что женитьбы сына на дочери первого друга короля введет его в ближний круг — и что же? Отец ее мертв, а брат — стыдно сказать, торговля и ремесла. Куда мир катится?

Он в гневе стукнул тростью в пол. Немного полегчало. С другой стороны, достойный правитель умеет обратить свои ошибки и трудности в выгоду. Есть такая возможность и сейчас.

Он кивнул стоящему у двери дружиннику. Кто-то из ребят шевалье Морана — удачное приобретение последнего года, привел в дружину почти три десятка бывалых бойцов. Тянутся, тянутся солдаты к настоящим-то властителям. Так заведено.

Наивный горбун, уже, наверняка понял, что он его не выпустит — для того и приставил к нему людей. Лишний аргумент в переговорах с королем — будет кого отдать. Вот, мол, зачинщик смуты… или неравнодушный дворянин. Как пойдет.

— Ваше Высочество.

— Мой господин свекор. Ваша Светлость. Рады, что забрали у меня титул? — его сноха повернулась к нему от письменного столика. Вот — и здесь. Где же приличествующие благородной даме пяльца?

Амалия Ивельен встала и приветствовала свекра книксеном. Отставив трость, он поклонился ей, как принцессе.

— Полагаю, мадам, вы не забыли порядок титулования в личной беседе?

— Как можно! И то, что титул должен быть подтвержден. Чему обязана необходимости беседы с Вашей Светлостью?

— Не следует, моя дорогая, ссориться. Вы не в том положении. Либо мне удается подтвердить Ваше происхождение и титул, либо Вы — бастард. Я искренне привязан и к вам, и к внукам, и совершенно не хотел бы их терять.