Королевские клетки - [33]

Раскрасневшийся барон сбивался на привычный солдатский стиль, что лучше всего выдавало его отношение к происходящему.

— Вот оно что… — протянул Рик. — Ваша Милость, а позвольте и мне в суде поучаствовать? Может, подскажу что.

— Как Вашей Светлости угодно будет. Что угодно лучше эдакого позора, что законом же мельник барона надул!

Суд предполагалось провести в замковом дворе. Судейского помоста как такового не было, но туда вынесли стол, баронский трон, накрыли синей скатертью — получилось вполне торжественно. Для набившихся с утра на бесплатное развлечение крестьян поставили лавки, в некотором отдалении от них, ближе к судейскому месту, лавки Истца и Ответчика, а рядом со столом барона — и дворянскую скамью. На ней-то Ричард с Джериссоном сидели, старательно сохраняя аристократическую презрительную невозмутимость на лицах. Давалось им это с трудом — дело было и правда мерзкое.

— Да ты, Марика, не тушуйси — без приданого возьмем, семейству твому… — мельник зевнул — возместим… значит… беспокойствие. Будут, значит, воспитывать скромнее!

Девушка — Истица была красива. То есть без всяких скидок — высокая, крепкая, с толстенной каштаново-русой косой ниже талии, высокой грудью. Она сидела в явно парадном платье — но вид имела такой, что краше в гроб кладут. Глаз ее Джериссон не видел — она ни разу их не подняла.

Мельник, толстый наглого вида мужик, с кудрявыми черными волосами и нахальным взглядом, в новом и дорогом кожухе явно специально сел позади скамьи Истцов, чтобы поизгаляться над девушкой.

Его сынуля по имени Бакон, более молодая, мордатая, и сальная копия отца — пока еще не такой толстый, но все к тому шло, спокойно сидел на скамье Ответчиков и, чтобы не раздражать барона, улыбочку прятал.

"Семейство" сидело позади девушки с видом патеруса на свадьбе, с лягушкой во рту — и не плюнешь, и не глотнешь.

Джериссон сидел на дворянской скамье и чувствовал, как в нем поднимается холодное бешенство. Значит, сколько там вира за смерда, пусть и свободного?.. Джесс знал про себя много плохого, но вот изнасилование — такого про себя он не желал знать.

— Позвольте, Ваша Милость, уточнить кое-что у Ответчика. — Ричард воспользовался вопросом "Есть ли что спросить у добрых людей?"

Голос Рика был обманчиво тих и вежлив. До сих пор Джесс слышал у него такой голос ровно один раз, перед юношеской дуэлью — и друг его в тот раз безжалостно убил своего противника.

— Значит, ты утверждаешь, что изнасиловал присутствующую здесь девицу Марику?

— Дык, ить, затмение прямо нашло… но мы возместим! И жаницца, значить, готов…

Мальдонаин ты потрох, — думал Джесс. — Девица-то тебя видать послала на болото за сухим песочком, а ты так вот схитровал.

— А поскольку судья, господин ваш, барон Саверней ненаследный дворянин, права судить тебя Средним судом, как за это положено он не может. И ты, значит, требуешь Низшего Суда — и готов возместить вирой. Законы, значит, изучил.

— А и не глупей других, благородный господин! — Рик в суде не представился.

— А что ж коронного судью не призвали?

— Можем и призвать, дак ить занят жа он, когда и приедет. Жить-то надо нам, благородный господин!

— Ну что же, господин барон Саверней. — голос Ричарда окреп. — Именем отца моего, Его Величества Эдоарда Восьмого, имею я, принц Ричард Ативернский, право Низшего, Среднего и Высшего суда в любом лене, государству нашему подзаконном. Есть ли у кого сомнения в том?

Ричард встал и поднял повыше золотой медальон с гербом Ативерны. Крестьяне посваливались с лавок на колени.

— Сядьте, жители баронства. Прошу Вашу Милость передать мне дело по подсудности, как ближайшему коронному судье, что и предусмотрено Судебником.

— Передаю, Ваша Светлость! — с облегчением сказал барон, уступая судейское место.

— Дык… эта, благородный господин, мы ж не хотели!… — заверещал мельник.

— Ты, мельник, в этом деле не Истец, не Ответчик и не свидетель. Сядь.

— Ваше… королевствование… мы же это… — сын мельника потерял весь свой глумливый вид, но тоже пытался выкрутиться.

— Ты согласился, что это дело Среднего Суда. Добрые люди, слышали ли вы это?

Во дворе пришибленно загудели.

— Дело принято. Истица Марика, имеешь ли ты что-либо добавить к сказанному Ответчиком Баконом? Желаешь ли призвать кого в свидетели?

Марика, молча просидевшая весь процесс, и тут ничего не сказала, а только затрясла своим платком в мелкий цветочек. Кончики этого платка она практически изорвала.

— Ответчик Бакон. Ты имеешь ли добавить что-либо?

— Ваша Светлость! — сын мельника свалился на колени — не было ж ничего!

— Молчи, дурень! — грохнул старый барон. — Молчи! Ложь под присягой Коронному Судье, ума лишился?! Голову…

— Барон! — в голосе Ричарда лязгнул металл. — Вы передали дело! Извольте не вмешиваться!

— Приношу извинения, Ваша Светлость…

— Ответчик. Говорит закон — подтвержденное в суде намерение равносильно свершенному. Коли во лжи ты не признаешься… — Рик сделал паузу, но до мельникова сынка уже дошло. — Итак. Я, Ричард Ативернский, судья, слышал все сказанное, спросил Ответчика и Истца, в присутствии всех людей добрых. Просил я людей добрых, по обычаю и закону свидетельствовать против и за — не возразил никто. По Судебнику, нанес увечье нерожденным детям Истицы Бакон, сын мельника, и в том сознался. По Судебнику, смерд, нанесший увечье, да увечным будет. Как Бакон, сын мельника, тут показал сам, без принуждения, хватал и держал он деву двумя руками…