Королевские клетки - [169]

Никогда в жизни Лилиан-Але не было так стыдно.

— Мне ничего не нужно. Я… — она вздернула голову на остатках гордости врача. — Я вытащу его сама. Моя вина, по крайней мере отчасти. Мне и исправлять. Он, уж помимо прочего, мой командир.

Король помолчал и медленно проговорил, разглядывая Лилиан как манекен в магазине:

— Как же усложнилось все из-за того, что он вас действительно любит… Мы бы вас совершенно спокойно развели и выдали замуж за вполне достойного дворянина. И вышло бы недорого. А найти ему жену сейчас дело пары дней. Поторопиться надо, а то желающие дамы друг друга, поди, резать и травить начнут.

— А он меня, что теперь любит?.. Или просто смирился, раз уж оказался неплохой вариант? Или такой мелочью снова никто не озаботился? — горько спросила не удержавшись Лилиан. Король не обозлился, не высказался в духе "Все бы вам, бабам…"

— Впервые от него слышу о ком-то наравне с его полком и дочерью. Да, он вас любит, на свой манер. Вы выбираете. Что ж, да будет так. Впрочем, мы к этому разговору вернемся. Идемте, вам надо взглянуть на внутренние комнаты. Вы, вероятно, голодны.

— Кстати, — уже уходя повернулся к ней король. — Потрудитесь, если начнется ночью дождь, находиться в одной комнате с графом. И вообще, желательно пореже отходить от его постели.

— Но почему?!

— Потому, что Мы так повелеть изволили.

На этом разговор закончился, как и весь долгий и тяжкий день. Перевоз Джесса в полк или еще куда-то было бессмысленно даже упоминать. Его Величество не желали выпускать больного друга из поля зрения. Или отдавать ей контроль над ним. Или и то, и другое.

Король вышел. Вместо него в дверь зашли трое гвардейцев с подсвечниками, и встали молчаливым приглашением к выходу. Провели они ее (один впереди, два сзади) в комнаты — точнее самые настоящие покои. Две комнаты и холл-приемная. В одной спал Джесс, во вторую внесли свечи и сообщили ей:

— Мадам, прислать ли горничных? — именно "сообщили". Настолько никаким был тон.

Лиля посмотрела на уже разобранную постель, а потом перевела взгляд на конвой. Эскорт. Как их еще назвать? Гвардейцы смотрели от двери на выход, в углы, но ни в коем случае не на кровать.

— Нет. Свободны.

— Мадам.

Короткий поклон, и гвардейцы вышли. Вроде и солдаты — а чужие. И страна своя, а только лучше бы Полведра на часах дрых. И Тули ворчала за пологом. А видеть сегодня больше никого не хочу.

Она села на кровать и начала снимать украшения.

"Ну что же, дорогая" — промурлыкала где-то внутри знакомая интонация. — "По-моему, пора сформулировать свои желания. Герцогство — очень неплохо. Коли уж Величество так психует…"

"У него друг болен. А я за лекарство — герцогство?"

"Почему бы и нет? Лекарство — ты, себя надо ценить. И потом, а разве ты не этого хотела? Честная сделка, с сильной позиции."

"Вот интересно, а не стыдно от такой конструкции? Мне вот, например, очень даже."

"А чего нам стыдиться? Что Ричард что-то там такое наговорил? Какая разница — мужчина ищет сам себе и своему приятелю оправдания. Пусть его. Дорогая, успех следует признать…"

"Я учту твою позицию, Графиня. Свободна."

В этом препирательстве с собой было что-то… противное. Лиля медленно расплела косу. В какой-то степени это её успокоило, но Нейл она положила рядом с собой. Под правую руку.

"В королевских покоях, в хрустальном венце…"

Следующий день начался с появления двух молчаливых женщин-горничных. Похожие платья недорогой ткани, не очень-то симпатичные лица, вышколенные, они практически молча помогли ей одеться — платье было не новое, домашнее — подали умываться и завтрак — Лиля осторожно понюхала что-то вроде салата и ограничилась кашей, хлебом и медом.

Джесс спал. Сон его был тяжел, но он не проснулся даже тогда, когда Лилиан сняла с него камзол, рубашку и протерла влажным полотенцем. Тяжелое, покрытое шрамами разного времени тело. Чем же это таким его "огрели"-то, а? Ох уж эти местные "травки"!

Появился дежурный капитан стражи, поклонился, представился, сообщил порядок передвижения. Король не забыл отдать распоряжения — ей дозволялись поездки в течение дня, в сопровождении конного десятка. Капитан просил сообщать ему о них загодя. Посещения во дворце допускались — но во внешних покоях. Курьер не выделялся, но за свой счет разрешалось отправлять корреспонденцию.

Она попросила стол. Ей принесли что-то на вычурных гнутых ножках, высотой чуть выше колена.

— Это что, шутка такая?! Мне нужно иметь возможность писать!

Принесли другой — повыше, побольше. Несколько ящиков на столешнице, монограмма "ДИ" во весь стол. Какой-то уж больно дамский для "Джеррисона".

— Хорошо, только накройте чем-нибудь. Будет жалко, если заляпаю.

Слуги ей повиновались молча. Это раздражало. Все раздражало.

Пополудни часа в три Джеррисон проснулся — но состояние его было не очень… Лиля завела дневник и начала записывать все, что происходило.

Вечером пришел Король.

— Мадам.

— Ваше Величество.

— Злитесь?

— Как можно! Король есть всевластный повелитель Государства и подданные его…

Он остановил её жестом.

— Спасибо, я тоже читал. Вы злитесь.

— Ваше Величество полагает — не на что?

— Мое Величество полагает, что у нас слишком много общих интересов.