Королевская шутиха - [214]

Заметив меня, Джон Ди приветственно помахал рукой. Потом и сэр Роберт повернул голову в моем направлении и поманил меня. Я сделала реверанс перед принцессой, одарившей меня ослепительной улыбкой. Между тем глаза ее оставались настороженными.

— Смотрите, кто к нам пожаловал! Девушка, которая настолько боялась быть женщиной, что сначала стала шутихой, а потом — вдовой, — язвительно произнесла Елизавета.

— Здравствуйте, ваше высочество, — сказала я, проглотив ее колкость.

— Ты приехала ко мне?

— Да, ваше высочество.

— У тебя есть послание от королевы?

— Да, ваше высочество.

За столом заерзали и зашушукались.

— Надеюсь, ее величество находится в добром здравии? — тоном учтивого придворного произнес испанский посол, сразу оценив неуклюжую шутку принцессы и внимание собравшихся, услышавших о послании.

— Вы наверняка знаете это лучше, чем я, — сказала я, не в силах побороть раздражение, которое вызвали у меня гости принцессы. — Королева пишет интимные письма только одному человеку, поскольку во всем мире любит только его одного, и этот человек — ваш господин.

Елизавета и сэр Роберт переглянулись, слегка улыбаясь моей непривычной грубости. Граф отвернулся.

— Можешь сесть с моими фрейлинами. После обеда поговорим, — распорядилась принцесса. — Ты приехала только со своим малышом?

— Не только. Со мною приехала Джейн Дормер и двое сопровождающих из числа королевских гвардейцев.

— Так и леди Дормер здесь? — оживился граф Фериа. — А почему она не идет к столу?

— Она предпочла есть в одиночестве, — глядя ему в глаза, ответила я. — Сказала, что не вписывается в здешнее общество.

Елизавета снова подавила улыбку и показала, куда мне сесть.

— Смотрю, ты не такая привередливая, — сказала она.

Я спокойно выдержала и ее взгляд.

— Обед — это всего лишь обед, ваше высочество. А нам с вами обеим пришлось в прошлом поголодать.

Елизавета засмеялась и махнула фрейлинам, чтобы потеснились и принесли мне стул.

— А она становится умной дурочкой, — сказала принцесса сэру Роберту. — Я этому рада. Никогда особо не верила видениям и предсказаниям.

— Однажды Ханна рассказала мне о своем видении, — тихо сказал сэр Роберт, глядя на меня, но улыбаясь принцессе.

— И что она увидела?

— Она увидела, что я буду любим и обожаем королевой.

Они засмеялись негромким смехом, парочка любовников-заговорщиков. Потом сэр Роберт улыбнулся мне. Мое лицо осталось каменным.

— Какая муха тебя сегодня укусила? — спросила Елизавета.

Мы стояли с нею на галерее, вне досягаемости ушей любопытных придворных. Им так и так из-за переливов лютни было бы невозможно услышать наш разговор.

— Мне не нравится этот граф Фериа, — без обиняков ответила я.

— Ты постаралась, и теперь об этом знают все. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе являться без приглашения к моему двору и оскорблять моих гостей? Уж если сняла шутовские одежды, так и веди себя, как подобает леди.

Я улыбнулась.

— Поскольку я привезла послание, которое вы наверняка захотите услышать, думаю, вы не вышвырнете меня за ворота, не услышав его. А шутиха я или леди — значения не имеет.

Она засмеялась моей дерзости.

— Сомневаюсь, что и вам нравится де Фериа, — продолжала я в том же духе. — Вначале он был вашим непримиримым врагом, теперь вдруг стал чуть ли не лучшим другом. Полагаю, он здесь не один такой. У вас ведь тоже хорошая память, ваше высочество.

— Большинство моего двора таковы. Кстати, и ты тоже.

— Нет, ваше высочество. Я всегда восхищалась вами обеими.

— Ты любишь ее больше, чем меня, — ревниво, словно маленькая девочка, заявила Елизавета.

Я невольно засмеялась этому детскому выплеску. Услышав смех, сэр Роберт, стоявший неподалеку, повернулся и одарил меня еще одной из своих очаровательных улыбок.

— Ваше высочество, королева меня тоже любит. А вы всегда либо насмехались надо мной, либо уличали в том, что я — шпионка Марии.

Не выдержав, Елизавета засмеялась.

— Да. Было дело. Особенно когда ты попадала под мое дурное настроение. Но я умею помнить и хорошее. Я ведь помню, как ты добровольно явилась в Тауэр и служила мне. И еще я никогда не забуду твоего видения. Помнишь, ты почувствовала дым костров в Смитфилде? Тогда я поняла, что должна стать королевой и принести мир нашей стране.

— Да, и аминь, — заключила я.

— А теперь я хочу услышать про послание, — сказала Елизавета, становясь серьезной.

— Вы не возражаете, если об этом мы будем говорить в ваших покоях? И можно мне позвать туда Джейн Дормер?

— Зови. Я хочу, чтобы при нашем разговоре присутствовали сэр Роберт и Джон Ди.

Я молча поклонилась и, приноравливаясь к шагам Дэнни, пошла вслед за принцессой в ее покои. Придворные, мимо которых она проходила, кланялись ей, как королеве. Я улыбнулась, вспомнив разыгранную ею историю со сломанным каблуком, когда она шла, прихрамывая на одну ногу. Это было в другой галерее, но тогда никто ей не кланялся и даже не пытался по-человечески помочь. Сейчас былые хулители Елизаветы охотно бросили бы в грязь свои плащи, только бы она прошла, не испачкав ног.

Когда мы оказались в ее покоях, Елизавета пододвинула к камину стул. Я уселась на табурет, прислонившись к стене. Дэнни устроился у меня на коленях и задремал. Мне казалось, что сейчас для меня самое главное — внимательно вслушиваться в каждое слово принцессы. Точнее, в то, что скрывается за словами. Мне предстояло заглянуть сквозь улыбающуюся маску ее лица прямо в сердце.