Королевская прогулка - [15]

— Из королевских подвалов винцо? — поинтересовался он безо всякой задней мысли… и удивился, услышав беспокойные нотки в голосе Ванды:

— С чего ты взял?

— Слишком хорошо для любого другого подвала!

— Разбираешься в вине? — холодно спросил Ив.

— Немного.

— Немного? Всего-навсего можешь указать подвал, из которого оно было взято?

— А я что, прав? — немало удивился Грэм.

Ив не ответил. Зато Оге растопырил глаза и поинтересовался:

— Я вот подумал — а может быть, ты профессиональный дегустатор?

— Ага, при королевском дворе, — отозвался Грэм, пытаясь сохранить серьезность тона. — Только вот король Наи меня прогнал…

— За что?

— Переусердствовал, дегустируя вина, — пояснил Грэм и взглянул на Корделию, почти незаметную в шумной компании. Она сидела рядом с Вандой, тихонько, как мышка, и только внимательно прислушивалось к разговору. Грэм не сказал с ней еще ни слова, но время от времени ловил на себе ее внимательные, любопытствующие и вместе с тем какие-то мягкие взгляды. Он понял, что заинтересовал ее, но любопытство Корделии было не такое агрессивное, как, скажем, у Ива. Кажется, Грэм, был ей даже симпатичен.

— Болтуны, — проворчала Ванда, делая очередной глоток. — С тоской вспоминаю времена, когда у тебя, Оге, не было такого благодарного слушателя и собеседника.

— Я не болтун, — возразил Грэм.

— Да?.. А, ну конечно, мне мерещится, — ядовито сказала Ванда. — Так?.. В общем, хочу огорчить вас обоих. Пришла пора вам расстаться, хотя вы и спелись просто чудесно. Корделия почти здорова, мы выезжаем послезавтра, и обойдемся своими силами.

— То есть, мне проваливать на все четыре стороны? — Грэм взглянул на нее в упор.

С минуту они играли в гляделки, напрочь забыв про окружающих. Ванда глаз не отводила, только медленно заливалась краской, но это уже от нее не зависело. Напряжение все возрастало, еще немного — и взгляды стали бы ощутимыми, почти материальными. Кто-то должен был отвести глаза, но никто этого не сделал, словно это было не в их силах. Как будто нас заколдовали, подумал Грэм и невольно вздохнул.

Его едва заметный вздох вывел Ванду из оцепенения.

— Если хочешь, оставайся, — едва слышно выговорила она и отвела глаза.

— Ванда! — гневно выдохнул Ив.

— Молчи, — тихо, но твердо велела она и продолжила так же твердо. — Я хочу, чтобы Грэм остался. Если всем вам нужны какие-то основания для такого решения, то вот они: я беру Грэма в телохранители.

Грэм так удивился, что даже не стал возражать, хотя вовсе не хотел становиться чьим-либо телохранителем.

— Ванда… — повторил Ив, но уже тише и несколько угрожающе.

— Возражения не принимаются, — безапелляционно заявила Ванда и посмотрела на Грэма. — Если ты, конечно, не будешь против.

Вот как! Грэм изумился еще сильнее. Значит, от Ива возражения не принимаются, а его мнением очень даже интересуются. С чего бы? Впрочем… Иву, похоже, деваться некуда, а вот он может и отказаться, его ничто не связывает.

Что же все-таки связывает Ива?

— Я не против, — сказал Грэм. — Хотя, должен сказать, никогда не был телохранителем. Проводником — случалось. Телохранителем — нет.

Ванда улыбнулась, и стало ясно: ей абсолютно все равно, в роли кого он останется при отряде. Лишь бы остался. Для Ива улыбка тоже не осталась незамеченной, и он помрачнел и одарил Грэма отнюдь не дружелюбным взглядом.

Вечером, накануне отъезда, получилось так, что в лагере остались только Грэм и Корделия. Ив и Ванда ушли куда-то, взяв оружие и пообещав быть крайне острожными. Вернуться они обещали самое позднее через час. Девушка уже словно забыла о намерении взять Грэма в телохранители и не попросила пойти с ней. Грэм не напоминал, хотя предпочел бы, чтобы Ванда пригласила с собой его, а не Ива.

Оге, помаявшись немного, заявил, что ему тоже наскучило сидение на одном месте, и от скуки решил уйти пораньше спать. А поскольку слово у него не всегда расходилось с делом, он тут же удалился в шатер, предупредив, что будить его разрешается исключительно в экстремальных случаях. Таких, например, как нападение на лагерь касотцев. Не меньше.

Корделия, уже вполне здоровая, только лишь с едва заметным напряжением двигающая левой рукой (в левое плечо ей как раз угодила стрела), устроилась на одном из плоских камней и молча принялась за шитье. Говорила она вообще тихо и мало, только когда считала необходимым. К пустой болтовне у нее склонности не имелось. Качество похвальное, но необычное для девушки. Грэма, который тоже не любил треп ради трепа, это вполне устраивало. В лагере редко бывало тихо благодаря Оге, рот которого не закрывался почти никогда, разве что во время сна, и Грэм обрадовался, что хотя бы немного может отдохнуть от болтовни. Да, он устал от одиночества и искал общества, но не столь шумного. Скажем, приблизительно такого, какое представляла собой Корделия, склонившаяся над шитьем.

От нечего делать, Грэм бездумно обстругивал кинжалом прутик, срезанный с худосочного деревца на окраине лагеря. Мысли его гуляли очень далеко. От размышлений его оторвал тихий голосок Корделии — она окликала его по имени.

— Грэм! Что-то мне тревожно, — озабоченно проговорила она. — Ванда и Ив ушли почти два часа назад, начинает темнеть, а их до сих пор нет. Вдруг случилась беда?