Королевская посланница - [73]

– Но разве вы не согласны, что далеко не всё то, что произошло со мной, хотелось бы пережить ещё раз?

– Возможно, мне трудно судить, – легко согласился Бернар, – тем более что в спешке вы так и не успели досказать мне свою одиссею.

– Разве? А что бы вы ещё хотели узнать?

– Например, вы только упомянули, что на балу встретили своего соотечественника, с которым ехали вместе во Францию. А дальше? Как повёл себя тот… погодите, как же его звали… ага, Грегор. Как он объяснил вам, что бросил вас на съедение некоему Меченому? Извинился хотя бы?

– Его извинения больше походили на издевательства, а может, я просто была излишне раздражена… Словом, я не нашла ничего лучше, чем вызвать его на дуэль.

– Что, на дуэль?!

Бернар, только что лежавший расслабленно, чуть не подскочил.

– О таком я ещё не слышал. Как и о том, что женщина владеет шпагой.

Тут бы Соне сказать, что шпагой она совсем не владеет, что ей успели показать только простейшие приемы, но насмешка в глазах молодого Роллана заставила ее о подобных «мелочах» умолчать. И, как всякая ложь, она в конце концов сыграла с княжной плохую шутку.

Бернар потянулся на своем ложе и упруго вскочил, будто в задумчивости вынимая шпагу из ножен. Соня, одетая, как обычно, в мужской костюм, тоже имела при себе шпагу.

– Не откажете ли, мадемуазель Софи, в небольшой просьбе вашему сопровождающему? Не согласитесь ли немного пофехтовать со мной? Мне так давно не приходилось вынимать свою шпагу из ножен. Небось она уже и заржавела, бедняжка!

Ум Сони заметался в поисках выхода: кто её тянул за язык! С чего она расхвасталась перед мужчиной? Может, просто сказать, что по-настоящему она держала шпагу в руках всего один раз – когда Жозеф Фуше по поручению герцогини де Полиньяк начал обучать иностранную княжну фехтованию – на всякий случай?

«Признайся Бернару в своей глупой выходке с приглашением на дуэль Григория Тредиаковского! Скажи, что ты просто пошутила, – посоветовал ей внутренний голос. – И ничего больше не надо будет делать. Отдохнете ещё немного и поедете дальше…»

Но Соня не послушалась. По русской привычке понадеялась на «авось» и встала в позицию.

Уж это-то за время хотя бы и одного урока она усвоила.

Увы, это все, что она умела. Бернар как-то изящно крутанул кистью вместе со шпагой, Сонина шпага отлетела на несколько метров, а она вынуждена была замереть с клинком у горла.

– А теперь, ваше сиятельство, медленно протяните руку к своему потайному карману, где у вас спрятано письмо королевы, и так же медленно отдайте его мне.

Несмотря на серьезный и даже жесткий тон Роллана, Соня отчего-то решила, что он таким образом наказывает её за детскую похвальбу, и расхохоталась. Но тут же смех замер у неё в горле, потому что, откинув голову назад, а потом вернув её в прежнее положение, она напоролась на острие шпаги и оцарапала шею.

Она изумленно взглянула на Бернара, но он и не подумал отвести клинок.

– Ну же, мадемуазель Софи, я жду письмо.

Соня все еще ничего не понимала.

– Как же я достану его, если я не могу сделать ни одного движения, – обиженно сказала она; может, он не понял, что сделал ей больно?

– Надеюсь, вы будете хорошей девочкой и не попытаетесь убежать или позвать на помощь? Да и кто услышит вас в лесу?

Но тут раздался конский топот, и к дереву, у которого они расположились на отдых, вылетели два всадника. Один выехал вперед, а второй, одетый намного скромнее первого, что говорило о его принадлежности к слугам, держался чуть позади. Его господин резко натянул поводья, конь остановился, и Бернар нехотя отнял шпагу от шеи княжны.

– Что я вижу! – нарочито весело воскликнул мужчина. – Вооруженный шпагой человек нападает на безоружного! А еще говорят, французы – люди миролюбивые и благородные.

Это был Григорий Тредиаковский. Надо же, как он вовремя подоспел! Бернар между тем обернулся к нему со зловещей ухмылкой и процедил сквозь зубы:

– Вас, господин хороший, это вовсе не касается! Мы с другом всего лишь упражняемся на отдыхе… Симон! – это было имя Софьи для ее мужского образа. – Пойди и подними шпагу!

– Вот как, Софья Николаевна, теперь вас звать Симон? – нарочито возмущенно произнес Григорий, спрыгивая с лошади и будто невзначай кладя руку на пистолет. Его слуга вынул шпагу из простеньких ножен. – Мало того, что вы сбежали от меня, переодевшись в мужское платье, вы, кажется, теперь морочите голову и этому славному человеку?!

– Григорий Васильевич! Гриша! – Она готова была расплакаться от радости при виде Тредиаковского.

Неожиданное превращение Бернара из друга во врага её ужасно напугало. Чего вдруг письмо королевы понадобилось ему? Человеку, который, судя по всему, так далек от политики?

– Что за амикошонство? Какой я вам Гриша? – продолжал возмущаться тот. – Извольте звать меня как положено – по имени-отчеству!

Потом он обернулся к Бернару, который стоял, всё ещё сжимая шпагу, и глядел на Григория полным ярости взглядом.

– Лучше бы вам уехать, мсье Роллан, – вроде просительно проговорил Григорий. – Её сиятельство выполняла моё поручение, но вдруг скрылась из глаз, переоделась отчего-то в мужское платье… Я хочу знать, в чём дело. Думаю, вам лучше при этом не присутствовать. Наше выяснение отношений… Кстати, если вас всё ещё тянет поупражняться в фехтовании, вы можете вполне рассчитывать на моего слугу. Он охотно окажет вам сию услугу.