Королевская посланница - [25]

Уйдя в свои размышления, она и не заметила, что в апартаментах повисло молчание. Жозефина д’Аламбер что-то сосредоточенно прикидывала, старательно морща свой безукоризненно гладкий, но небольшой лобик.

– Пятьсот тысяч ливров! – ошарашенно повторяла она. – Простите, княжна, мне надо ненадолго вас покинуть. О, я все знаю – ваши вещи остались где-то далеко и вам не во что переодеться, но герцогиня прислала вам подходящий туалет, и моя горничная поможет вам одеться!

Она шмыгнула за дверь, в которую вскоре внесли большой короб, и опрятная, средних лет женщина стала помогать Соне одеваться. А потом пришёл парикмахер и соорудил ей такую прическу, с которой она прежде просто не рискнула бы выйти на люди.

Однако, как говорила покойная маменька, нечего со своим уставом в чужой монастырь ходить! Сейчас от этих людей, с коими свела княжну судьба, зависит слишком многое. Например, возможность передвигаться по стране, чтобы без помех добраться до Дежансона.

Там уж Соня раздобудет себе средства для того, чтобы поехать в Нант, где живёт бывшая гувернантка Луиза, которая давно ждет её, или, в крайнем случае, вернуться в Россию. Впрочем, с этим пока можно подождать.

Едва парикмахер, присланный Иоландой, успел закончить сооружение Сониной прически, как в дверь постучали и почти тут же возникла слегка запыхавшаяся Жозефина.

– Мадемуазель Софи, если вы позволите вас так называть, мы готовы показать вам Версаль!

– Кто это – вы? – подивилась Софья. – Вы говорите о себе?

– О себе и о своём брате. Он будет рядом, и никто не посмеет причинить нам с вами хоть какой-то вред.

Соня пыталась понять, что хочет от неё Жозефина д’Аламбер, но пока это ей не удавалось.

– Вообще-то я хотела бы поехать в Париж, – медленно проговорила она. – Герцогиня уверила меня, что я смогу посмотреть всё, что захочу…

– Моя дорогая! – вскричала Жозефина. – Париж так Париж! Никто не знает его лучше моего брата…

– Её светлость ничего не говорила о вашем брате.

– Ах, милочка, не будьте такой скучной! – почти фамильярно прервала её юная Жозефина. – Уж не знаю, чем вы пленили герцогиню де Полиньяк, но она готова исполнять любые ваши прихоти. Она дала в ваше распоряжение даже свою карету! Вы же не станете требовать, чтобы в ней сидели только мы с вами, если к нам может присоединиться красивый и умный молодой человек, который знает всё…

– Всё? – изумленно переспросила Соня.

– Всё! – твердо повторила Жозефина. Она была так возбуждена, что едва не приплясывала на месте. И как только они с Софьей вышли из комнаты, так она тут же подтолкнула княжну к богато одетому франту, который с поклоном приветствовал её.

– Познакомьтесь, – торжественно проговорила Жозефина. – Это мой брат граф Жюль д’Аламбер!

Соня немного растерялась. Она никак не ожидала, что ей придётся проводить время в таком обществе. Во-первых, Соня не одета так, как, например, та же Жозефина, а во-вторых, с некоторых пор она решила обходиться без томных взглядов, вздохов и прочих принадлежностей любовных игр. А Жюль как раз именно к этому и был расположен.

Наверное, Софье на роду написано быть старой девой, и поэтому мужчины, их внимание вызывали у неё чаще всего лишь досаду.

«Совсем недавно ты вовсе так не думала, – напомнил ей настырный внутренний голос. – Не кокетничай. Ты уже привыкла, что на тебя обращают внимание, что в тебя влюбляются, и тебе вовсе не так уж нравится быть от этого в стороне…»

Ладно, голос прав, эти мысли так не идут Соне нынешней. Её чувства так обогатились, её взгляд на многие вещи так изменился… Бог с ним, с этим Жюлем, пусть будет рядом. Кажется, он не так напыщен, как его сестра.

– Мне приятно с вами познакомиться, – вслух сказала она, в то время как граф д’Аламбер с тревогой наблюдал смену чувств, отражавшихся на лице незнакомки. – Ваша сестра уверяет, что лучше вас Парижа никто не знает. У меня есть возможность в этом убедиться.

– Располагайте мной! – с жаром воскликнул граф и подал ей руку.

Жозефина обрадованно поспешила следом.

Герцогиня и вправду выделила им для поездки свою карету, и Соня заметила, что брат и сестра д’Аламбер размещались в карете с каким-то особым удовольствием, в то время как она сама не испытывала перед роскошью обивки, позолоты и прочего никакого восторга: карета и карета!

Наверное, старой деве так вести себя и положено. Это Соня сама про себя так пошутила.

Слышно было, как кучер щелкнул кнутом, и карета тронулась в путь. Но так как до Парижа было целых четыре лье, как тут же сообщил Соне словоохотливый Жюль д’Аламбер, брат с сестрой принялись сплетничать о придворных, рассказывать русской княжне, как живет французский двор.

Что она, бедняжка, может об этом знать в своей Сибири, которая только и славится разве что медведями. Ну, ещё и мехами.

Соня слушала вполуха. Молодой граф тарахтел, не переставая.

Соня не могла сказать, что он глуп, но все его суждения были настолько легковесны, что с ними можно было бы и поспорить… если бы он дал ей возможность вставить хоть слово. Ага, карету на ухабе тряхнуло, и Софья спросила будто невзначай:

– Скажите, а вам приходилось бывать в Марселе?

Брат с сестрой переглянулись, и Жозефина сморщила нос: