Вот высокая и дородная девушка из Гандерланда или Гипербореи. Белая кожа, светлые с рыжинкой волосы, серые глаза, тело чуть полноватое, но сильное и. гладкое. Крепкие икры, широкие бедра, покатые плечи. Она переступила с ноги на ногу под взглядом короля, и тяжелые груди с розовыми сосками вздрогнули и качнулись в стороны.
«А эта из Иранистана, — определил варвар, переведя глаза на стоявшую рядом. — Помнится, одна из моих подружек рассказывала, что они умащают тело какими-то снадобьями и сводят таким образом все волосы, поэтому их кожа становится гладкой и розовой, как у ребенка».
Ему потом не раз пришлось убедиться в том, что подруга юности не солгала, но сейчас все его мысли были заняты Белезой, и он без особого интереса посмотрел на следующую девушку.
«А вот эта явно из Кофа. Маленькие ступни, смуглая кожа, небольшой рост, пышное тело, и разрез глаз чуть удлиненный, — взгляд киммерийца поднялся от щиколоток девушки до ее тонких, словно нарисованных, черных бровей. — Ничего не скажешь, постарался Индирий. Наверное, недешево стоило все это удовольствие для короля. А потом Публий удивляется, что куда-то улетучиваются деньги из казны, и хочет ввести этот дурацкий налог на въезд, да еще и на выезд, — пришел ему на память разговор с канцлером. — Хотя, если взглянуть с другой стороны, зачем быть королем, если не тратить хоть что-то и на себя?» — продолжал размышлять Конан, лениво рассматривая девушек.
Некоторые из них смущенно опускали глаза, встречаясь взглядом с королем, другие ничуть не стыдились того, что стоят совершенно нагими перед разглядывавшим их мужчиной, и даже кокетливо поводили плечами и грудью, стараясь обратить на себя внимание. Что ж, все это киммерийцу хорошо знакомо: столько раз он сам стоял голым, как лягушка, по ту сторону барьера на невольничьем рынке, и его самого рассматривали нагло и пристально, и жесткие пальцы не раз щупали его мышцы, и покупатели заставляли открыть рот, чтобы убедиться в крепости зубов раба. Все было. Каков мир, таковы и нравы…
«Благодарение Подателю Жизни, это в прошлом подумал про себя Конан. — Конечно, зарекаться нельзя ни в чем, на все воля ботов…. — произнес он привычные слова и, усмехнувшись, перевел взгляд на девушек. — Будь я неладен, но вот эти две, без сомнения, из какого-нибудь веселого дома. Явно большие мастерицы своего дела! Так и выставляются, словно я посетитель их притона, какой-нибудь моряк или вор. Вот тут Индирий явно дал маху. На кой демон в королевском дворце эти шлюхи? — возмутился он, но тут же гнев варвара улегся. — А кто же, собственно, я сам, как не бывший вор и грабитель? Был и тем, и другим, так что нет смысла слишком уж крутить носом», — усмехнулся король Аквилонии и перевел глаза направо.
Последняя девушка из стоявшей перед ним дюжины красавиц своим обликом заставила его задуматься:
«Откуда такая? Вроде бы заморанка или кофийка по сложению, но ростом высокая и волосы довольно светлые…» — Варвар пристально посмотрел на невольницу.
Девушка вздрогнула под его взглядом и, видимо, неожиданно даже для себя самой, сделала непроизвольное движение, пытаясь прикрыть грудь и низ живота от глаз Конана.
Стоявшие рядом две служанки отреагировали мгновенно: схватив ее за обе руки чуть повыше локтя, они с силой отвели их назад, так что тело девушки выгнулось вперед, как напряженный лук.
Муниварэ, следившая за глазами короля и почувствовавшая его интерес к невольнице, склонилась к уху киммерийца и шепнула:
— Пленница из Кофа. Девственница.
Конан поднял взгляд на ее жирное лицо, на котором чуть были видны щелки глаз. Толстые губы хранительницы королевских наложниц расплылись в подобострастной улыбке.
— А не врешь? — усмехнулся варвар. — Пройти через столько рук и остаться невинной?
— Я свое дело знаю, мой господин, — почтительно ответила Муниварэ, но в голосе ее слышалась обида, явно указывающая на совершенную неуместность вопроса киммерийца. — Дорогой товар. Торговцы специально хранят его для тех, кто может заплатить большую цену. Правда, когда Индирий уже договорился о покупке, пришел еще один человек и предложил за нее даже большую сумму, но продавец не посмел предпочесть его нам, зная, что мы из королевского дворца.
Она сделала знак служанкам, и те подвели девушку ближе к королю. В самом деле, она была чудо как хороша: стройные лодыжки, длинные бедра, чуть выпуклый живот и точеная тонкая шея. Безупречной округлости груди были настолько крепкими и упругими, что даже не вздрогнули, когда служанки заставили девушку нагнуться и поворачивали, чтобы Конан мог рассмотреть все ее тело.
Кожа красавицы была чуть загорелой и как будто светилась изнутри розоватым светом. Несколько удлиненный овал лица с зеленовато-серыми глазами, повлажневшими от стыда и боли, и пышные светлые волосы, остриженные так, что чуть прикрывали ключицы. Обведенные киноварью соски и накрашенные ногти рук и ног заставили киммерийца вспомнить статуэтки, которые он видел как-то в Зингаре, где их изготовляли из крепкого коричневого дерева и потом полировали до блеска, так, что они выглядели, как каменные.
Тем временем служанки, по знакам Муниварэ, вертели девушку, словно куклу, заставляя вставать на колени, ложиться навзничь, закладывали ей руки за голову, поднимали волосы, показывая всю красоту ее тела своему повелителю. Глядя на все это, варвар вдруг почувствовал, что хорошее настроение, пришедшее к нему после разговора с пройдохой Люцием, куда-то улетучилось.
