Королевская кровь - [3]

— Этот камень ляжет в основу Пакс Таркаса, Цитадели Мира. Мы с королем Гленфортом намерены собственноручно обтесать его в знак дружбы между нашими государствами.

Эльфийский правитель обернулся к валуну и положил на плечо огромный молот Крушитель.

Гленфорт, уперев свое орудие в скалу, крепко обхватил его обеими толстыми, мощными руками.

— Твой удар, Пророк, — указывая на камень, произнес он.

Кит-Канан поднял молот. Ульвиан и Верханна, стоявшие среди благородных эльфов Квалинести, подались вперед, чтобы лучше видеть, как работает отец.

Крушитель опустился на долото гнома. Дождь искр посыпался на валун, осветив, словно огненной вспышкой, лицо короля Торбардина. Рассмеявшись, Гленфорт попросил Кит-Канана ударить еще. На третий раз эльф нанес действительно мощный удар, и эхо его прокатилось по долине, словно раскат грома, а сразу же за ним последовал сухой треск расколовшегося камня. Часть его отвалилась, и обнажился скол, ровный и гладкий. В толпе зрителей раздались возгласы одобрения.

— Твой молот наносит лишь верные удары, тан из танов, — обратился к Гленфорту Кит-Канан, взмокший от пота, несмотря на прохладное утро.

— Твой молот, Великий Пророк, как и все твое оружие, бьет без промаха, — многозначительно добавил гном, поплевал на руки и потер их.

— Как тебе это, Улли? — окликнул своего сына Кит-Канан.

Мальчик стоял повесив голову, прижав ладонь к правой щеке. Когда он убрал руку, отец увидел на его лице небольшую царапину. Уставившись на окровавленные пальцы, Ульвиан еле слышно пробормотал:

— Я поранился.

— Это осколок камня попал в тебя, — прозаически отметила Верханна. — В меня тоже угодило несколько. — Она встряхнула складки своего мальчишеского одеяния, и на землю посыпались песок и каменные крошки.

Лицо принца Ульвиана исказилось от гнева.

— Я поранился! — закричал он, отшатнулся от отца и кинулся в толпу придворных.

Свита расступилась перед ним, и перепуганный принц исчез за спинами сопровождающих.

— Ульвиан, вернись! — приказал Кит-Канал, но мальчик не обратил на него внимания.

— Хочешь, я его догоню? — предложила Верханна, совершенно уверенная, что сможет поймать брата.

— Не нужно, дитя мое. Оставайся на месте.

Кит-Канан позвал своего кастеляна, эльфа, отвечавшего за его хозяйство и домашних, Таманьера Амброделя. Из толпы придворных выступил престарелый седовласый эльф, облаченный в серый камзол и лиловый плащ.

— Найди моего сына, Там, и отведи его к лекарю, если нужно, — приказал Пророк.

— Будет исполнено, Высочайший, — с поклоном отвечал Таманьер.

Кит-Канан проводил взглядом кастеляна, скрывшегося среди придворных, затем, подняв гигантский молот, вымолвил:

— С Улли все будет в порядке.

Гленфорт откашлялся и уставился перед собой, сделав вид, что изучает камень.

Пророк Солнца и король Торбардина снова заняли свои места у валуна, а Верханна и остальные присутствующие отступили назад. Звон железа о камень огласил перевал.

Вскоре камень приобрел форму куба с четырьмя гладкими сторонами и необтесанным верхом. Королю Гленфорту не хватало роста, чтобы достать до его вершины, и старейшины образовали нечто вроде живой лестницы, так что он смог забраться наверх. Это было незабываемое зрелище — богато разодетые гномы кланов Хилар и Девар, согнувшиеся в три погибели и упершиеся руками в камень. Гленфорт, отложив в сторону свое зубило, вскарабкался по их спинам. Когда он оказался на вершине камня, старейшины передали ему орудие.

— Что ж, Великий Пророк, — произнес гном, — теперь я могу смотреть на тебя свысока! А твои придворные поднимут тебя, как мои сейчас?

Кит-Канан, закинув молот на верхушку камня, обратился к своим воинам:

— Вы слышали слова тана из танов! Согнут ли аристократы Квалинести свои спины, чтобы их государь не ударил в грязь лицом?

К скале поспешили полсотни эльфов и людей, готовых помочь Кит-Канану. Рассмеявшись, Пророк велел им отойти, затем выбрал из толпы троих эльфов и троих людей. Обхватив друг друга за талии, они прислонились к скале. Под ободряющие крики Кит-Канан легко взобрался на вершину валуна, оказавшись рядом с Гленфортом. Крики стали громче. Наконец Кит-Канан, подняв руку, призвал к тишине.

— Мои добрые и верные друзья! — начал он. — Много раз за прошедшие годы я размышлял, мудро ли было приводить вас в эту неизведанную страну. Без конца задавал я себе вопрос: может быть, лучше было оставаться в Сильваносте? И бороться в нашем прежнем отечестве за победу новых идей, которые мы воплотили теперь?

Из толпы послышались крики: «Нет! Нет!»

— А теперь… — Кит-Канан снова взмахнул рукой, чтобы все смолкли, — а теперь я вижу здесь вас — людей, эльфов, гномов, — вижу, как вы трудитесь вместе там, где когда-то сражались, и понимаю, что я не мог поступить иначе, — верным оказалось решение привести вас в эту страну, создать новую нацию. Все вы претерпели страдания и проливали кровь за Квалинести. Я тоже. Мы воевали не затем, чтобы построить государство, подобное тому, где правил мой отец, где традиции и возраст значили больше, чем правда и справедливость. Я не хочу веками сидеть на троне и видеть, как с течением времени мои идеалы блекнут и теряют смысл. И поэтому на этом камне, с этим великим молотом Крушителем в руках, я даю вам такой обет: в день, когда крепость Пакс Таркас будет закончена, я отрекусь от престола в пользу моего наследника.