Королевская кровь - [151]

Нежность в глазах молодого человека сменилась болью. Она буквально ощутила, как он мыслями и чувствами потянулся к ней, словно бы говоря: «Я не чудовище».

Он был вампиром. Чтобы существовать, ему была нужна человеческая кровь. Ее кровь.

— У меня мало времени, — сообщил принцессе Майкл. — Я только что получил вызов во дворец кардинала. Но я обещал, что расскажу обо всем сегодня утром. Ты готова меня выслушать?

Девушка в отчаянии смотрела на него. Ей хотелось броситься к нему и спрятать лицо у него на груди, ища защиты в его объятиях, и в тоже время ее охватило непреодолимое желание убежать от него как можно дальше, чтобы никогда более не видеть его клыков и сверкающих расплавленным серебром глаз.

— Пожалуйста, — прошептал он, и взгляды их встретились. — Можешь держать Адель за руку, если пожелаешь. Я всего лишь хочу поговорить с вами и объяснить, что происходит.

— Это уже становится традицией.

Девушка вернулась к двери в свои апартаменты и отперла ее. Майкл пропустил вперед Адель, вошел следом за ней и закрыл за собой дверь. Рене положила ладони на теплые оконные стекла и стала смотреть вдаль, на пологие склоны холмов, чувствуя, как со спины к ней приближается вампир.

— Мне очень жаль, — прошептал он, подходя к ней достаточно близко, чтобы раздуть костер страсти, пылавший в ней прошлой ночью, но все же не настолько, чтобы напугать девушку. — Ты завладела моим сердцем, Рене, и ты — последний человек, которому я смогу причинить вред.

Рене крепко зажмурилась. К горлу девушки подступил комок.

— Ты не причинил мне вреда.

Он подошел к ней вплотную, и в его голосе звучало раскаяние.

— Я напугал тебя, и поэтому, покорно прошу простить меня! — Майкл протянул ей руку с букетиком пурпурных анютиных глазок.

— Анютины глазки, — поневоле тронутая его вниманием, прошептала девушка. — У нас говорят, что эти цветы дарят, когда хотят внушить какую–нибудь мысль. Так о чем я должна подумать?

— А в Англии анютины глазки означают «любовь, которая не оставляет времени для других занятий». — Его жаркое дыхание, приятно пахнущее мятой, коснулось щеки девушки. — Моя очаровательная богиня из древних легенд, я буду любить тебя всегда, крепко и нежно, пока смерть не разлучит нас.

Рене резко обернулась к нему. Мужественное лицо Майкла было открытым и искренним, а его бирюзовые глаза покраснели от усталости и недосыпания. Золотистые волосы юноши были зачесаны назад, а одежда его отличалась строгостью и даже чопорностью. Строго сжатые губы придавали ему выражение решимости. Рене при всем желании не смогла разглядеть в нем и следа его нечеловеческой сущности.

— Прошлой ночью ты стала для меня Афродитой, снизошедшей к своему жалкому обожателю. Заниматься с тобой любовью было для меня… счастьем и благословением, — Склонив голову, он со священным трепетом поцеловал ей кончики пальцев. — Сможешь ли ты когда–нибудь простить меня?

От волнения Рене не могла говорить. Боже, какая же сила воли ему потребовалась, чтобы погасить бушевавшую в нем жажду крови! Но сколько пройдет времени, прежде чем эти оковы лопнут и разорвутся?

Майкл неправильно истолковал ее молчание, и на лице юноши отразились печаль.

— Есть вещи, которые я должен рассказать тебе, и вещи, о которых я буду тебя умолять. Моя болезнь… не такая, какой я полагал ее. — Он отвернулся и принялся мерить шагами ее комнату, словно лев, попавший в клетку. — Это вовсе не лихорадка, а страшное проклятие. У кардинала достаточно доказательств, чтобы обвинить меня в убийстве Анны, в котором я невиновен. Но он еще не успел сложить все кусочки мозаики воедино.

— Что это за доказательства?

— Кольцо, подаренное мне лордом Тайроном, та самая собственность, о которой я тебе рассказывал. Если кардинал Уолси выяснит, что оно принадлежит милорду, меня сразу же обвинят в убийстве. Уолси обнаружил перстень в кулаке Анны.

— Это ты отдал его ей?

— Нет! Его украли у меня в ту ночь, когда я был ранен при попытке остановить наемного убийцу. Я надел его на палец и лег в постель, а на следующее утро кольцо исчезло. А когда я пришел в себя, то увидел, что надо мной склонился кардинал.

— И ты полагаешь, что это он украл его?

— А потом уверил меня в том, что обнаружил его у тела Анны? Вполне возможно. Но зачем сначала выделять меня из множества претендентов и помогать возвыситься, а потом низвергать меня в пропасть? Это же не имеет никакого смысла! Украв перстень с печаткой Брайана, он добился бы гораздо большего, потому что это помогло бы укрепить положение самого Уолси. Ты согласна со мной?

— Да, ты прав. Это не имеет смысла.

— Вчера он передал мне список основных подозреваемых. — Майкл сунул руку за пазуху своего камзола и протянул ей сложенный вчетверо лист бумаги. И действительно, в списке значились все шестеро фаворитов короля, противников кардинала. — В ходе расследования я установил, что у четверых из них попросту не было возможности совершить убийство. Поэтому я заподозрил Брайана и Кэри. И прошлой ночью, расставшись с тобой, я отправился в «рыбные садки», чтобы попытаться найти изобличающие их улики. Но вместо этого я узнал, что они невиновны.