Королевская Франция. От Людовика XI до Генриха IV. 1460-1610 - [8]

Шрифт
Интервал

От деревень перейдем теперь к городам, после пешек — к крупным фигурам на монархической шахматной доске. В средиземноморской и германской Европе сформировалась сеть вольных городов: Макиавелли описал германские города как «обладающие широкой свободой, подчиняющиеся императору, когда им заблагорассудится, не опасающиеся никого из своих соседей, будучи окруженными рвами и стенами; имеющие в достаточном количестве артиллерию и на общественных складах продукты питания, воду и дрова на целый год». В Германии в эпоху Возрождения, по словам флорентинца, существование города предполагает наличие толстых городских стен — гарантов независимости коммуны.

Напротив, во Франции и, может быть, в некоторых других странах «добрый» город — характерный признак крупных, подлинно монархических государств XVI века.

* * *

По отношению к «доброму» городу государь — индивидуальный или коллективный — ведет себя в нашей стране более интервенционистски, чем в других странах, в частности в слабой германской Империи. Защищаемые королевской армией от нашествий, наши города со временем откажутся от крепостных стен, и эта тенденция получит особо широкий размах в эпоху Просвещения. В результате такой демилитаризации в городах вместо крепостных стен появятся большие бульвары, благодаря инициативам монарха возрастет безопасность всего государства. Таким образом, в городском бюджете можно будет урезать значительные расходы как на строительство, так и на ремонт городских стен.

В плане политическом «добрый» или просто классический город представляет собой в эти времена смешение власти королевской и чисто городской, своего рода «смешанное общество». Вполне логический компромисс. Сосуществуют два института — королевский и городской: в этих условиях король не может ни задушить, ни даже значительно ослабить влияние именитых горожан. Он столь же нуждается в них, сколь они в нем. Бурбоны будут все больше вмешиваться в выборы городских эдилов, их помощников и других должностных лиц, которые ранее в большей степени контролировала местная олигархия. Королевское участие в городском управлении будет неизбежно расширяться: сотрудничество между городскими элитами и монархической властью станет одним из элементов структур королевства. Тем не менее даже в этой ситуации центральное правительство не устраняет до конца городских нотаблей. Носители королевской власти являются также влиятельными на уровне местного управления.

Вот пример. Донфрон начала XVIII века: уважаемый Сюрланд — мэр и глава полиции, в то же время заместитель представителя интенданта и родственник сборщика тальи[4]. Будучи одновременно представителем города и короля, он по горло занят делами, иногда темными, города, мэрии и близлежащих сел. Учитывая, что в таком положении находилось большое число лиц, можно считать власть интендантства (иначе говоря — монарха в провинции) немыслимой без поддержки городской «мафии», частью которой являются и сами носители власти. Они способны заставить уважать себя; внушая страх и контролируя стратегические звенья общественных отношений, они тем самым укрепляют монархическую администрацию, светской ветвью которой неофициально являются. Интендант Алансона, например, очень счастлив, что может воспользоваться услугами разного рода, которые ему может предоставить Сюрланд. Эти узы, объединяющие городские власти в сообщество, содействуют созданию властных сетей, которые обеспечивают подчинение города государству и деревни — городу.

Чтобы такие и подобные им узы сформировались, необходим определенный минимальный уровень численности городского населения: нормальное функционирование классической монархии и других правящих институтов (Церкви и т.д.) начиная с XV века объективно требует, чтобы по крайней мере 10% населения королевства жило в городах, где располагаются главные учреждения управления, торговли, церковной власти и т.д. Впрочем, этот не подлежащий сокращению минимум в течение веков будет превзойден, и намного: к 1725 году 16% «французов» будут проживать в городах с населением свыше 2000 жителей. И этот показатель превысит 45% в трех регионах (Лионском, Форез и Божоле), в которых наиболее крупными городами станут Лион и Сент-Этьен, намного обогнав многочисленные небольшие города. В начале XVI века лишь чуть больше 10% населения страны проживало в городах, а к 1788-1789 годам — уже около 20%. Особенно заметно росло население Парижа. Здесь накануне Религиозных войн проживало около 300 000 человек, а к концу правления Людовика XIV в Париже и Версале, где находились центральные учреждения монархии, численность населения уже превышала 500 000.

Такая масса людей неизбежно порождает значительный эффект возбуждения, или «индукции», посредством которого классическая монархия подключается ко всей или к части национальной экономики. Райли (Wrigley) и Хайами (Hayami), историки, исследующие XVII и XVIII века, проиллюстрировали это на примерах Лондона и Токио. Но Париж — Версаль, и наша сеть областных и субрегиональных столиц ненамного отстают от них: служилое или бездельничающее дворянство живет в городах, что ведет к дефеодализации сельской местности. Стимулируемое таким образом потребление предметов роскоши умножает численность и повышает квалификацию ремесленников в городском секторе. Париж создает вокруг себя концентрические окружности «экономического мира» в результате воздействия политики на производство: Парижский бассейн в эпоху Бурбонов постепенно принимает другой облик в результате воздействия спроса столицы на вино, древесину, мясо и зерно, что оказало влияние на окружающие фермерские хозяйства, которые, впрочем, себя обеспечивали


Еще от автора Эмманюэль Ле Руа Ладюри
История регионов Франции

Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.


История климата с 1000 года

В книге развернуты картины изменения климата за прошедшее тысячелетие, причем наибольшее внимание уделено территории Западной Европы и Северной Америки, а в отношении XVI—XIX вв. — сопоставлению с современным состоянием климата. Помимо результатов непосредственных метеорологических наблюдений, широко используются также фенологические, дендрологические, геологические, гляциологические материалы, различные сведения из истории развития экономики и других сторон культурной и хозяйственной жизни общества.


Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)

Монтайю — маленькая деревня на горных склонах французских Пиренеев. Она ничем не примечательна с обычной «исторической» точки зрения. Но в ней жили люди, которые трудились и молились, любили и ненавидели друг друга. В начале XIV века большинство из них не умело ни читать, ни писать. Мы так и не узнали бы ничего об их жизни, если бы не пристальный интерес инквизиции к катарской ереси, которая расцвела в этой деревушке. До наших дней сохранились допросы еретиков, которые тщательно зафиксировали писари инквизиции.


Рекомендуем почитать
Исторический очерк г. Елисаветграда

Предлагаемый Вашему вниманию текст был отсканирован из первоисточника "Исторический очерк г. Елисаветграда", хранящимся в данный момент в фодах Кировоградской ОУНБ им. Чижевского. Книга составлена и издана в 1897 г. бывшим в то время городским головой Александром Николаевичем Пашутиным. Для удобства чтения после распознавания отсканированного текста были произведены следующие изменения: - старорусская буква заменена на современную букву "е"; - староруская буква "i" заменена на современную букву "и"; - удалены буквы "ъ" после согласных на конце слов. В остальном же тест приведен с сохранением стиля и орфографии оригинала.


Партия большевиков в Февральской революции 1917 года

Монография, посвященная одному из значительных событий освободительного движения в России — Февральской революции 1917 г., представляет собой исследование, которое вводит в научный оборот ранее не известные факты, архивные материалы, содержит ряд новых выводов и обобщений. Книга рассчитана на пропагандистов, научных работников, всех изучающих историю КПСС.


Куропаты. Следствие продолжается

Уважаемый Читатель! В Ваших руках книга, которая вряд ли годится для легкого чтения. Не исключено, что ознакомление с ее печальными страницами потребует мучительной работы души и сердца. Тем, кто не готов к такой работе, кто устал от разоблачений и «белых пятен», советуем отложить книгу в сторону. Мы расскажем о следствии, о допросах и экспертизах, о нелегком поиске ответов на мучительные вопросы: «кого убили?» Вас ждет предельно точный, откровенный рассказ о горьких событиях нашей истории, забыть которые мы не вправе, если только не хотим, чтобы это когда-нибудь повторилось. В книге использованы материалы из уголовного дела по расследованию Прокуратурой БССР массовых расстрелов советских граждан в 30-е годы под Минском.


Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг.

Крупномасштабное восстание Колесникова, прокатившееся по южным уездам Воронежской губернии в 1920–1921 гг., по количеству участников и охвату территории сопоставимо со всесторонне исследованным восстанием тамбовских крестьян, или «антоновщиной». Тема же «колесниковщины» до сих пор мало изучена. Представляемое исследование является, по сути, первой попыткой комплексно и наиболее полно осветить историю одного из самых масштабных вооружённых выступлений российского крестьянства в Гражданской войне.


Политическая история Ахеменидской державы

Очередной труд известного советского историка содержит цельную картину политической истории Ахеменидской державы, возникшей в VI в. до н. э. и существовавшей более двух столетий. В этой первой в истории мировой державе возникли важные для развития общества социально-экономические и политические институты, культурные традиции.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.