Королева Виктория - [146]

Он был не очень подходящим женихом для дочери английской королевы, поскольку у него не было надежд на наследство. Однако они были очень трогательно влюблены. А я ведь помнила, что, когда Альберт женился на мне, он тоже был очень небогат. Газеты подчеркивали это, причиняя такую боль моему любимому. И я решила, что не стану мешать их любви. Если Ленхен и Христиан могли быть счастливы вместе, пусть так и будет.

Разумеется, ничего нельзя было сделать сразу, но, когда мы уезжали из Германии, Ленхен была уже помолвлена.

Я не могла вернуться домой, не повидавшись с дядей Леопольдом. Бедный дядя Леопольд! Он превратился в ужасную пародию на красавца, которого я знала в детстве. Уже много лет прошло с тех пор, когда он казался мне самым замечательным человеком на свете; но я никогда не забывала, что он заменил мне отца. Я внимательно выслушивала его; я верила, что каждое произносимое им слово было божественным откровением. Я всегда буду любить его. Теперь он постарел и сгорбился. Физическая немощь и душевная скорбь изнурили его, говорил он. Он потерял стольких любимых им людей — Шарлотту, Луизу, а теперь и Альберта. Мы говорили о нашем горе и вместе проливали слезы, вспоминая Альберта.

Дядя Леопольд напомнил мне, что, потеряв Шарлотту, он посвятил себя мне и Альберту. Он строил для нас планы, интриговал ради нас, мечтал за нас, и наша свадьба стала величайшей радостью в его жизни. Он подробно рассказывал мне о своих хворях. Он всегда любил говорить о них, и меня удивляло, что человек с таким количеством болезней мог прожить такую долгую жизнь. Иногда мне приходила в голову мысль, что его недомогания доставляли ему удовольствие — как Штокмару. Я думаю, это и связало их с самого начала.

Но даже и теперь он не мог воздержаться от вмешательства в чужие дела. Он много говорил о Берти. Мне казалось, что он бы хотел стать советчиком Берти, но Берти был не из тех, кто прислушивался к советам.

— Я слышал, что он пользуется большой популярностью, — сказал дядя Леопольд. — Александру народ тоже любит.

— О да, она очень красива, и людям это импонирует… а потом, была еще вся эта истерия по поводу маленькой Дании.

— Как неудачно для Христиана, что это случилось, как раз когда он вступил на престол. Пруссаки сметут Европу. Все маленькие королевства и княжества исчезнут с лица земли. Вот чего добивается Бисмарк.

— Отвратительный человек. Викки не выносит его. Боюсь, что ей выпала нелегкая участь. Все должно было быть по-другому. Альберт всегда желал, чтобы она стала прусской королевой. Он бы посоветовал ей и Фритцу, как поступать с этим выскочкой Бисмарком.

— Он, несомненно, пользуется влиянием в Европе, — сказал дядя Леопольд. — Каждый день я думаю, что он станет делать дальше.

— Он обвинил Викки в проанглийских настроениях, — сказала я негодующе. — Слышали ли вы когда-нибудь о такой дерзости? Конечно, она не может забыть, откуда она родом.

— Такие люди, как он, представляют собой опасность для человечества. Однако я хотел поговорить с тобой о твоих домашних делах. Англичане воспринимают все очень субъективно. Чтобы любить людей, они должны их видеть. Я вздохнула. Опять эта старая песня.

— Дорогой дядя, мне кажется, вы меня не понимаете.

— Я понимаю. Понимаю. Я сам его любил. Я пережил величайшее горе.

— Это не одно и то же, — сказала я резко. — Он был мой муж. Двадцать лет мы почти никогда не разлучались… ни днем, ни ночью…

— Я знаю, знаю. Но ты — королева. Если ты не хочешь передать корону Берти, ты должна показать, что имеешь уважение к своему положению.

— Уважение к моему положению! А разве я когда-нибудь об этом забываю?

— Я так не думаю. Но люди могут подумать. Берти и Александра постоянно на публике по тому или иному поводу. Народ не должен забывать, что у них есть королева.

— Я проезжала по улицам в открытом экипаже. Видели бы вы толпу. Меня приветствовали так, как никто никогда не приветствовал Берти.

— Я знаю, и это только служит подтверждением моих слов. Ты снова должна начать появляться на люди… постепенно, если хочешь. Но поступать вопреки желаниям народа неразумно.

Я посмотрела на него с любовью. Милый, во все вмешивающийся дядя Леопольд; как он был жалок на своих высоких каблуках с нарумяненными щеками и пышными локонами, совершенно не шедшими к его морщинистому лицу. Я нежно поцеловала его. Я не знала тогда, что это была наша последняя встреча.

В октябре я пережила потрясение. Умер лорд Пальмерстон. Мне он никогда не нравился, и у меня всегда было такое впечатление, что он подсмеивается надо мной. В этом он немного походил на лорда Мельбурна, но тот это делал с добрыми намерениями и нежно, тогда как лорд Пальмерстон откровенно насмехался.

По странному совпадению лорд Пальмерстон умер в Брокет-холле, той же усадьбе, где умер лорд Мельбурн. Причина этого совпадения была, казалось бы, ясна — лорд Пальмерстон был женат на сестре лорда Мельбурна, к которой и перешла усадьба, — но все же это показалось мне странным.

Когда люди умирают, вспоминаешь о них только хорошее. Невозможно было бы найти двух более разных людей, чем Альберт и лорд Пальмерстон; и это говорит само за себя. Пальмерстон обладал немногими из добродетелей Альберта. Он был щеголь и распутник; но он был и превосходный политик. Кто-то сказал, что он обладал способностью улавливать настроение в палате и приспосабливаться к нему; это было одной из причин, почему он всегда имел за собой большинство; он был честен в политике и не отклонялся от того курса, который он считал полезным для страны; он обладал двумя самыми важными для политического деятеля достоинствами — мужеством и уверенностью.