Королева в ожидании - [45]

– По-моему, ты ненавидишь отца.

– Конечно, ненавижу! Здесь все ненавидят его, кроме любовниц, и думаю, они тоже только терпят его, потому что получают подарки. И ты скоро его возненавидишь.

– Надеюсь, нет.

Георг Август повернулся к ней, и она увидела, как лицо у него налилось яростью.

– Ты будешь его ненавидеть, Каролина, потому что я ненавижу его.

– Но разве нам обязательно вместе ненавидеть одного и того же человека? – улыбнулась она.

– Те, кто любят меня, должны ненавидеть отца. Фраза прозвучала почти как приказ.

Когда она посмотрела на покрасневшее лицо и увидела злобно сощуренные глаза, в сознании зазвучали первые сигналы тревоги.

* * *

Георг Людвиг решил, что она будет получать девятьсот пятьдесят фунтов в год, и сам в присутствии Георга Августа сообщил им об этом.

Сумма не показалась Каролине достаточной для принцессы, и она несколько растерялась.

– Этого хватит, – буркнул Георг Людвиг. – Я буду оплачивать ваших слуг, и они будут ответственны передо мной.

– Перед вами? – вырвалось у Каролины, прежде чем она успела подумать. Георг Людвиг нахмурился, и она поспешила исправить ошибку: – Это было бы для вас ненужной обузой, Ваше Высочество.

– Они будут ответственны передо мной, – повторил Георг Людвиг и обратился к сыну: – Ты должен обеспечивать жену экипажем и лошадьми. Выделишь ей доход две тысячи фунтов в год на случай, если она останется вдовой.

Каролина в смятении глубоко вздохнула, Георг Людвиг окинул ее презрительным взглядом. Женщины ничего не понимают в финансовых делах. Она, верно, думает, что неприлично говорить о смерти мужа. Но она будет благодарна ему, Георгу Людвигу, за предусмотрительность, если Георг Август умрет и оставит ее нищей.

Сообщив то, что он считал нужным, курфюрст отпустил их.

У себя в апартаментах Георг Август дал волю гневу.

– Девятьсот пятьдесят в год! – презрительно фыркнул он. – Видишь, какой он щедрый? Постепенно ты начнешь понимать, что за человек отец.

– Он оплачивает моих слуг, – напомнила Каролина.

– Ты ищешь ему оправданий!

– Но это правда. А они ответственны перед ним.

– Ага! Значит, ты понимаешь! Если ты скажешь в их присутствии о нем хоть слово, ему тут же будет доложено.

– Да, мне придется быть осторожной и ничего не говорить.

– Что бы ты ни делала, все равно ему не угодишь.

– Как бы я хотела, чтобы вы с ним стали друзьями!

– Если бы это было возможно!

– Почему же невозможно?

– Подожди, скоро ты его узнаешь, Каролина. – Георг Август горько засмеялся.

Каролина начала понимать, что живет в доме, разделенном на две враждующие половины. А ей так хотелось произвести на курфюрста хорошее впечатление. Она всегда жалела, что София Шарлотта не интересовалась политикой, которую проводил муж. Каролина считала, что нет ничего более волнующего, чем помощь мужу в управлении государством. Она быстро обнаружила, что умом Георг Август не блещет. На первых порах это ее не обескуражило. Она считала, что совсем неплохо, когда женщина играет в семье главенствующую роль. А еще лучше, если муж даже не подозревает об этом.

Она надеялась, что курфюрст, который при всей своей мужиковатости был проницательным человеком, поймет ее превосходство, и со временем она сможет влиять на политику Ганновера, положит конец вражде между отцом и сыном.

Но вдруг ей открылось, что если она хочет сохранить привязанность мужа, об этом нечего и мечтать.

Разлад тянется слишком долго – с того времени, как Георг Август узнал, что его мать брошена в темницу.

Ей необходимо сделать выбор: поддерживать мужа или потерять его любовь. Быть в дружеских отношениях и со свекром и с мужем невозможно. И тут Каролина получила первый урок: у нее нет выбора. Она должна принять в конфликте сторону мужа.

Вскоре Каролина сделала и другое неприятное открытие. Лейбниц очень обрадовался, что она теперь живет при Ганноверском дворе. Когда она гуляла с ним в парках Герренхаузена, он объяснил ей, как необходимо здесь присутствие культурного человека.

– В Ганновере совершенно другая обстановка, чем в нашем любимом Люценбурге, – сказал он. – Местные люди совершенно не интересуются миром идей. Возможно, теперь, когда здесь живет Ваше Высочество, положение изменится.

– Но ведь тут курфюрстина София.

– Да, это так. Иначе бы я не приехал сюда. Просто не смог бы существовать в такой трясине невежества. Но курфюрстина стареет, недавно она занемогла, и я очень тревожился за нее. Кроме того, задавать тон в обществе – дело молодых. Вы введете в Ганновере новую моду – моду на знания и культуру.

– Это было бы очень мило.

Курфюрстина София любила проводить часть дня в парке, она присоединилась к ним, и все трое сели на одной из террас.

Они вспоминали Софию Шарлотту и ее взгляды на смерть. Георг Август с другом увидел их и тоже устроился рядом.

– Я знаю, – заметила Каролина, – что она всегда отличалась широтой взглядов. Она обычно говорила, что для обретения веры нужно сперва сделать прыжок в темноту.

– О чем это вы? – спросил Георг Август.

– Мы, Ваше Высочество, говорим о преимуществах веры, – объяснил Лейбниц.

– Что это с вами? – грубо фыркнул Георг Август.

– Это интересная тема, – поддержала Лейбница Каролина. – Королева Пруссии любила обсуждать такие вопросы. Мы постоянно говорили о них в Люценбурге.