Королева Шутника - [12]

– Мне это время удобно, – сказала Чинаол. – Мне ведь все равно надо выпекать хлеб.

Нават ел орехи, раскалывая их пальцами. Улазим вручил Али кувшин с соком гуавы и кубок, а Окобу произносила слова, устанавливающие волшебные заклинания. Они вспыхивали на стенах комнаты и медленно исчезали, пока не стали невидимы.

Улазим чуть поклонился не вставая со стула.

– Рад видеть вас, – сказал он.

– Да что ты? – проворчала Окобу. – Как ты мог позволить этой старухе притащиться сюда? Она все испортит.

Улазим вздохнул и поправил рукой длинные волосы.

– Мать, невозможно запретить что-то леди Нуритин Балитанг, – разъяснил он. – После смерти его светлости она глава семейства Балитангов. Ведь это дом Балитангов, а не ее светлости. Все, что касается этого дома, решает леди Нуритин.

– Как же мы сможем удержать что-то втайне, когда в доме находится эта женщина со своими слугами? Они сидят тут, как нарыв в сердце, – ворчала Окобу.

Чинаол усмехнулась и налила арак в два кубка. Один она предложила Окобу, но старуха отмахнулась. Повариха пожала плечами и отпила из кубка сама, поставив другой рядом.

– Нам удается хранить тайны от всяких посыльных, которые постоянно толкутся в нашем доме, – сказала она Окобе. – Предоставь нам переживать из-за Нуритин и ее слуг. Хорошо бы привлечь ее на нашу сторону, чтобы она связала нас с луаринскими семействами.

– Если бы мы не приняли ее в доме, это привлекло бы ненужное внимание, – добавил Улазим. – Топабоу думал бы, что у нас есть что скрывать.

– Кстати, о тайном, – начала Али. Все посмотрели на нее. – Я просто восхищена, как вы скрыли волшебство в этом доме. Я заметила его, но Зрение – редчайший дар. Классно поработали.

Чинаол посмотрела на Али:

– С каких это пор ты знаешь, что является волшебством, а что нет, хозяйка?

Нават протянул Али орех. Она взяла его и взглянула на Окобу.

– Ты не рассказывала им?

Улазим фыркнул.

– Ты провела зиму с моей матерью и ничего не поняла? – удивился он. – Она никогда никому ничего не говорит.

Старуха проворчала что-то и натянула жакет на плечи. Али прожевала орех.

– Я обладаю Зрением, – объяснила она, – и могу видеть волшебство, смерть, болезнь, божественную сущность, яды в еде. Если сконцентрируюсь, то вижу и будущее, и многое другое, то, чего другие просто не замечают.

Она широко улыбнулась и посмотрела на Окобу.

– Я-то всю зиму была уверена, что ты им все сказала, и ни о чем не беспокоилась.

– Ничего я не сказала, – бросила Окобу. – Глупо полагаться на волшебство, любое, включая и Зрение. Риттевоны об этом знают слишком хорошо, знают многих людей, которые используют волшебство, и они очень осторожны.

– И это говорит маг, – проворчал Улазим.

– А кто, как не маг, знает об этом правду? – требовательно спросила мать.

Нават расколол один орех о другой. Все обернулись к нему.

– Еще не все поругались? – спросил он с невинным видом. – Мне хотелось бы знать, что я буду делать в этом огромном дурацком гнезде под названием город? Я вам ни к чему. У вас здесь полно изготовителей стрел, больше, чем нужно. – В Танаире он делал стрелы со специальным оперением. Они могли убивать магов и летели даже против ветра.

– Но нам нужны вороны, – сказала Чинаол.

– Нет, – категорически ответил Нават, – у вас полно своих людей в городе, они могут добыть любые новости. Мои товарищи не могут входить в дома, и для нас тут мало еды. Да, мы должны выиграть наше пари с богом, а не сидеть, чистя перышки, – он посмотрел на Али и отвернулся.

Улазим кивнул.

– Он прав, в Танаире вороны были нашими наблюдателями и дозорными.

– Мы найдем, чем ему заняться, – нетерпеливо сказала Али. От мысли, что Нават может уехать, сжалось сердце. – Боги помогут нам.

Все промолчали. Считалось, что Нават находится под началом Али. Командующий мятежом согласился, чтобы той зимой все работали отдельно, хотя они и встречались ночью, чтобы обсудить новости и решить какие-то вопросы. При необходимости группы могли действовать вместе, но лишь в крайнем случае. Это была тактика повстанческой борьбы. Если Корона захватит одну группу, то другие смогут продолжать восстание.

Али посмотрела на Улазима. Она хотела сказать то, что действительно было важно.

– И еще, должны ли мы посвятить во все это Сарэй и Дов? Страна сейчас на острие меча – мы почувствовали это на пути сюда. На карте судьба девушек.

Окобу сморщила лицо.

– Рисковать всеми из-за пары девчонок…

– Я согласен, – ответил Улазим. – Несдержанность леди Сарэй опасна.

Кто-то поскребся в дверь. Это не мог быть кто-то чужой, крыло охранялось часовыми. Улазим встал и открыл дверь. Вошла Дов.

– Извините, – сказала она, находя свободный стул, – было довольно трудно улизнуть от игры в шахматы. Пришлось позволить тете Нуритин выиграть.

Окобу строго посмотрела на сына:

– Ты мог бы сказать, что она в курсе.

Али скрыла усмешку, глядя на то, как главный лакей пожимает плечами.

– Она пришла ко мне после ужина, чтобы поговорить обо всем, – объяснил он матери. – Показалось разумным попросить ее прийти сюда.

– Все так очевидно, что даже Петранна могла бы заметить, – устало сказала Дов. – То, как рэка смотрели на нас на протяжении всего пути в Танаир и обратно, вороны, домашнее хозяйство со всеми слугами рэка, кроме Али, слуги, которые работают у Темайда. Ведь моя мать принадлежала к клану Хаймингов. Крохотная деталь, ускользнувшая отлуаринских глаз. Она многое объясняет.