Королева Шотландии в плену - [50]

Нортумберленд услышал, что королева Скоттов прибыла в Англию. Он был не так удивлен этим, как сэр Генри Курвен, поскольку слышал от сэра Ричарда Лоутера, что лорд Геррис написал ему, прося предоставить гарантии неприкосновенности для Марии. Поэтому он был наготове; и он знал свои обязанности. Он не хотел, чтобы королева знала, что вновь стала узницей, но именно таковою ей предстояло быть до получения указаний от имени Елизаветы. По распоряжению Нортумберленда королеву, гостью Курвена, следовало на следующий день препроводить из Воркингтон Холла в Кокермаут Холл. Нортумберленд был в отъезде, поэтому Марию предлагалось разместить в доме Генри Флетчера, местного богатого купца. Граф посылает стражников, которые, как надо убедить королеву, будут охранять ее во время этого короткого переезда и сопровождать далее; на самом деле они должны сделать все, чтобы она не сбежала.

Курвен с возмущением выслушал эти инструкции, но не осмелился не повиноваться Нортумберленду; и когда королева вышла к ужину, он объявил ей, что граф Нортумберлендский услышал о ее прибытии и желает принять ее в своем замке. К сожалению, сейчас его нет дома, но он пригласил ее переехать в Кокермаут, где ей окажут подобающий прием до его возвращения.

Мария не огорчилась, и у нее не возникло никаких подозрений. Она знала, что Нортумберленд — католик, поэтому считала его своим союзником.

— Но мне будет очень жаль так скоро прощаться с вами и вашей семьей, сэр Генри, — сказала она — Вы так тепло приняли меня, и я никогда не забуду, что вы стали моими первыми друзьями в Англии.

Ужин в столовой Воркингтона прошел весело. Мария была очень красива в платье из темно-красной парчи; и когда леди Курвен принесла ей лютню, она сыграла на ней и даже спела.

Королева была полна надежды и удалилась в свои апартаменты в приподнятом настроении. «Я правильно поступила, приехав в Англию», — подумала она, отходя ко сну.

Ее разбудил восход солнца, и прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, где находится. Она встала и выглянула в окно. Англия! Вчера в это время она была в Шотландии, а теперь у нее уже есть добрые друзья здесь — Курвены и Нортумберленд. Скоро она назовет своей подругой и Елизавету.

Следует написать Елизавете; тогда все пойдет без промедления. Она получит теплое приглашение как можно скорее отправиться на юг, и как прекрасно будет встретиться с королевой при дворе в Гемптоне, о котором она так много слышала! Когда же это произойдет? Она с нетерпением ждала встречи.

Мария увидела, что письменные принадлежности, которые она попросила, уже стоят на столе; она села и написала королеве Англии.

«Я прошу Вас как можно скорее послать за мной, поскольку нахожусь в столь плачевном состоянии не только как королева, но и просто как знатная дама, не имеющая ничего на свете, кроме того, что было на мне в момент побега…»

Мария вздохнула и почти с любовью посмотрела на платье из темно-красной парчи. Она была уверена, что скоро у нее будут наряды, подобающие ее положению. Она была по-женски заинтересована в них. Ей нравилось добавлять к своим нарядам легкие штрихи, придававшие им особую прелесть. Если бы у нее было хоть несколько собственных платьев!

«…Я надеюсь, что смогу поведать Вам о своих бедах, если Вам будет угодно проявить сострадание и позволить мне приехать и изложить их Вам. А сейчас, чтобы не утомлять Вас более, буду только молить Бога даровать Вам здоровье и долгую счастливую жизнь, а мне — терпение и то утешение, которого я жду от Вас, за что заранее покорно Вас благодарю.

Из Воркингтона, 17 мая с.г.

Искренне преданная Вам, любящая сестра и кузина, беглая узница королева Мария».

Она запечатала письмо и вернулась в постель в ожидании своих служанок.

Солнце стояло высоко, когда Мария выехала из Воркингтон Холла, направляясь в Кокермаут. Кавалькаде предстояло преодолеть всего шесть миль. Они пролегали по стране, приводившей Марию в восторг. Она увидела извивающуюся речку Дервент и английские горы с вершиной Скиддоу, тянувшейся к голубому небу, тогда как горы ее Шотландии стояли как мрачные стражи по другую сторону залива Солвей.

Она чувствовала уверенность. Хозяева проявили к ней такую доброту. Вот и сейчас сэр Генри и его сын ехали рядом с ней, а простые люди выходили из домов посмотреть, как она проезжает мимо. Они весело приветствовали ее и теперь, когда на ней было красное платье из парчи и мягко ниспадающая вуаль, смотрели на нее с восхищением.

Кокермаут оказался столь же прекрасной резиденцией, как и Воркингтон Холл, а Генри Флетчер, уже ожидавший Марию, приветствовал ее с такой же радостью, как и сэр Генри Курвен. Он низко поклонился и сказал, что для нее приготовлены апартаменты на первом этаже, где располагались самые просторные комнаты в Кокермаут Холле. Он почитал за честь принимать королеву Шотландии в своем доме, и если ей что-либо потребуется, пусть она поставит его в известность.

Мария поблагодарила его, и ее любезное очарование произвело на него такой же эффект, как и на сэра Генри Курвена. Она еще больше обрадовалась, обнаружив, что ей предоставили анфиладу из трех огромных комнат, которые станут ее приемной, гостиной и спальней. Генри Флетчер, проводивший ее туда, выразил надежду, что они устроят ее на время краткого пребывания по пути в замок Карлайл, где ее разместят в более подобающих для нее апартаментах. Мария ответила, что не могла бы чувствовать себя более удобно ни в каком другом замке; и если бы только у нее были хоть какие-то собственные наряды, то она чувствовала бы себя совсем как дома.