Королева Шотландии в плену - [28]

— Если не будет сэра Вильяма, то найдется кто-нибудь еще. Ох, парень, неужели ты не понимаешь, что наша королева — узница, и все, что прибывает в ее апартаменты, просматривается и перетряхивается. Будь благоразумным, Джорди Дуглас. Подумай еще.

Джордж молчал. Ранее он уже высказал пару грандиозных идей, но лорды Сетон и Семфил сочли их неприемлемыми. Вся беда заключалась в том, что Джордж представлял себя рыцарем, готовым умереть за свою королеву; он предпочел бы пробиваться к ней с боем. Лорд Сетон сказал, что тут требуется хитрость. Те, кто лучше всех мог бы помочь королеве, предпочитали быть искусными шпионами, чем явными рыцарями.

А теперь даже Вилли издевался над его последним планом, и Джордж был вынужден признать, что мальчик во многом прав.

— Я тут подумал кой о чем, — сказал Вилли — Этот план лучше твоего, потому что он может сработать. Он пришел мне на ум, когда я наблюдал за прачками. Ты знаешь, как они носят шали, по крайней мере некоторые из них? Повязывают их на голову и вокруг плеч, а на одном плече держат узлы с бельем. Вот я и подумал. Кто их считает, когда они приезжают? Их четыре или пять? А может быть, шесть?

— Ну и что? — воскликнул Джордж.

— Пусть твоя королева повяжет шаль, как у прачки, и понесет узел. Я полагаю, Джорди Дуглас сочтет, что это не пристало королеве, даже если таким образом она могла бы обрести свободу.

У Джорджа загорелись глаза. План Вилли был так прост.

Но ведь лорд Сетон сказал, что им нужен какой-то совсем простой план, который не вызвал бы никаких подозрений.

Он схватил Вилли за руку.

— В этом, возможно, что-то есть.

— Возможно, Джордж Дуглас? Говорю тебе, в нем все отлично.

— Когда приезжают прачки? — спросил Джордж.

— В этот день каждую неделю.

— Мы устроим, чтобы с ними поехали две женщины, которым мы можем доверять. Вилли, ты — умный мальчик.

— Благодарю вас, Джордж Дуглас.

— Я собираюсь продумать исполнение твоей идеи. Возвращайся и при первой же возможности расскажи королеве, что мы собираемся предпринять. Приезжай сюда послезавтра, и я дам тебе инструкции. Королева должна выйти из замка вместе с прачками. А теперь, Вилли, ступай. И, ради бога, будь осторожен.

— О да, — ответил Вилли и, пронзительно свистя, пошел к берегу озера, где стал ждать лодку, идущую в замок, на которой он мог бы вернуться туда.

— О, Сетон, — шептала королева. — Это может получиться. Если я сбегу, то пошлю за тобой как можно скорее.

— Не думайте сейчас об этом, — сказала Сетон, — думайте только о той роли, которую вы должны сыграть. Не заговаривайте, что бы ни случилось. Все должно удаться, поскольку свершится за пятнадцать минут. Выйти из замка… забраться в лодку… а затем через озеро на материк. Там ваши друзья будут ждать вас с лошадьми. Вы всегда будете благодарны этим мальчикам Дугласам.

— Дай мне шаль. Вот так! Правильно? Как я выгляжу?

— Такая стройная, такая величественная. Вы не могли бы немного сгорбиться? Узел, который вы понесете, поможет. Позвольте мне натянуть шаль вперед, чтобы ваше лицо было спрятано. Вот так… Теперь вас никто не узнает.

В этот момент к дверям подошли две прачки.

— Узлы готовы, — сказала Сетон.

Женщины вошли. Это не были обычные прачки; они приехали вместо тех, кто давно обслуживал живущих в замке. Они оценивающе посмотрели на стройную фигуру, перехваченную шалью.

— Она пойдет между вами, когда будете выходить, — сказала Сетон. — Идите прямо через двор к лодке и не разговаривайте с ней. В то же время постарайтесь не создавать впечатления, что она чем-либо отличается от остальных.

Момент настал. Королева проследовала с женщинами вниз по лестнице и через двор. У ворот замка стоял юный Вилли Дуглас и с отрешенным видом смотрел на лодку и на гребцов.

Он принялся насвистывать; затем повернулся и пошел в замок.

Двое гребцов переговаривались между собой. Они были молоды и, томясь в ожидании, высматривали какую-нибудь хорошенькую служаночку. Обычно, когда они приезжали, одна или две девушки находили предлог выйти из замка.

Они рассказывали друг другу о своих последних успехах на сердечном фронте, стараясь перещеголять друг друга и доказать правдивость своих историй.

— Эти прачки — такие бедняжки, — посочувствовал один.

— Щиколотки у них распухают от долгого стояния у лоханок для стирки, — согласился другой. — И руки у них намного грубее, чем у обычных служанок. Вот они идут. Ты прав… Бедняжки.

Женщины приготовились шагнуть в лодку. Гребцы без интереса наблюдали за ними. «И правда, — думали они, — стояние у лоханок для стирки делает их щиколотки толстыми».

У одного из них перехватило дыхание, когда одна из прачек ступила в лодку; его напарник тоже был поражен. Какие щиколотки! Изящные и тонкие, как у придворной дамы. Значит, неправда, что у всех прачек щиколотки распухают.

Две пары глаз заскользили по высокому стройному телу. Разглядеть лицо женщины мешала шаль. Очутившись в лодке, она бросила свой узел и еще больше натянула шаль на лицо, как-будто страдала от зубной боли.

— Интересно, а ее лицо столь же красиво, как и щиколотки?

— Хотелось бы выяснить.

— Надо это сделать… до того, как мы доставим их на берег.