Королева-пугало - [50]

Мерек лежал на кровати под одеялом, его одежда была на полу. Его глаза были закрыты, я ощутила на миг ужас, не видя, дышит ли он. Я бросила полотенца на его живот и обрадовалась, когда он посмотрел на меня.

— Вытирайся и прячься под одеяло. Я сейчас вернусь, — сказала я. Я забрала его вещи и свои, отнесла их в ванную и развесила на котле. Я не надеялась, что они высохнут без огня, но каким был выбор?

Я порылась в сундуке и не нашла ничего полезного. Но в шкафчике я обнаружила баночку соли, бутылку чего-то с ярлыком «Вода Восхода», пахло простой старой водой, когда я открыла ее, и я забрала ее, радуясь, что не нужно будет выходить наружу. Я нашла в кладовой такую нужную кору ивы, стертую в пасту, уловила в ней запах лимонного бальзама. Я забрала аптечку и улыбнулась.

Если вернутся хозяева дома, я расцелую их. Еды и воды не было, но мне было все равно. Я получила все, что было нужно.

Мерек выглядел так же, как я, когда я вернулась, одно полотенце было на плечах, как плащ, другое — вокруг него, придерживаемое руками. Он сел, одеяла сдвинулись и открыли укусы на его ноге.

Раны были глубокими, но не достали до кости и были удивительно чистыми. Я ожидала больше проблем. Кровь засохла, и мне понравился ее вид. Я села у его ног, порвала одно из маленьких полотенец, смочила водой Восхода и начала промывать рану. Мерек выругался и попытался отдернуть ногу, рана снова начала кровоточить. Я хмуро посмотрела на него.

— Больно, — без надобности сказал он.

— Это вода Восхода.

— Да? — он оживился впервые после побега от собак.

— Что это?

— Священная вода. Якобы освященная Донен.

— Твайла ее освятила?

— Вряд ли. Наверное, это просто вода из реки, которую продавали верующим.

Я не ответила и продолжила промывать рану, пока не избавилась от ила и грязи. Я вымыла руки, обмакнула пальцы в бальзам и принялась осторожно смазывать раны. Я накрыла все еще одним разорванным полотенцем и завязала.

— Вот так, — сказала я. — Если больно, нужно разжевать немного ивовой коры.

Мерек промолчал, склонился и забрал полотенца, бальзам и воду, зажатые между моих колен.

— Что ты…

Он взял мои руки и начал отмывать их, как я делала с ним, осторожно промачивая и вытирая, а потом втер в них бальзам. А потом он перевязал их.

— Нужно связать меня, — сказала я. — Нам повезло, что пока еще ничего не случилось.

— Думаю, Лиф сдержал обещание.

Я промолчала, склонилась, чтобы опустить бальзам и воду на пол. Мерек поймал меня за запястье.

— Я не понимаю его, — сказал он, глядя на меня. — Он убивал ради Аурека. Захватывал для него земли. Но помог нам.

Я беспомощно пожала плечи.

— Не знаю. Я не знаю, чему верить, — он спас Твайлу, но обрек меня. Он знал, что делает Аурек с детьми, городами, даже со мной, но ничего не сделал, даже привез маму в замок. Но он отдал нам рецепт, защитил Мерека и помог нам сбежать.

Я чувствовала на себе взгляд Мерека и посмотрела ему в глаза.

— Я тоже не могу понять. Но, пока мы не знаем точно, я опасна, — я протянула ему последнюю полоску полотенца.

Мерек вздохнул и послушно связал мои запястья, а потом лег на подушки.

— Давай спать, — он тут же покраснел, как только сказал это. — То есть, рядом нам будет теплее, не…

— Я поняла. И ты прав. Без огня подойдет и жар тела.

Он отодвинул одеяла, и я забралась туда и легла на спину рядом с ним. Я закрыла глаза, но вся усталость вдруг пропала. Кровать была жесткой, от одеял пахло другими людьми. А потом я ощутила его руку, пальцы переплелись с моими. Мои глаза открылись, и я повернулась к нему.

— Спасибо, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь.

— Ты спас мою.

— Ты обработала мои раны.

— А ты — мои.

Он сжал мою ладонь.

— Когда все закончится, я сделаю тебя герцогиней.

— А я не могу быть королевским аптекарем?

Он жевал губу, размышляя.

— Только если позволишь мне помогать.

— Хорошо. Но на моей кухне корона у меня. Помни это.

Он почти улыбнулся.

— Конечно, — он снова сжал мои пальцы, отпустил руку, лег на бок спиной ко мне. Его полотенце подвинулось, я видела его кожу, обнаженную по сравнению с татуировками на спине Сайласа.

Я тоже отвернулась, тут же уснув.

Я поняла, что у него жар, когда проснулась, он был слишком теплым, это тепло было обжигающим огнем, а не лаской летнего солнца. Я села и посмотрела на него, он еще спал, слабо дыша, на бледных щеках виднелись пятна румянца. Только не снова.

Я убрала одеяла, посмотрела на его ногу, не обращая внимания на то, что он заворочался, и убрала повязки с ноги.

Раны были чистыми, слабо пахли лимонным бальзамом, не были воспалены. Не был воспалены.

Он простыл. Это не был столбняк.

— Что ты делаешь? — спросил он. — Я ужасно себя чувствую.

— Ты простыл, — сказала я. — Это из-за реки, наверное.

— Тогда почему… о, — он кивнул мне. — Рана в порядке?

— Чистая. Выглядит неплохо.

Он с облегчением выдохнул и огляделся.

Дневной свет лился в окошко, золотой, и я вспомнила Алмвик. Внезапно я ощутила ностальгию по грязному пугающему месту. Но оно пугало иначе. Там можно было играть по правилам, не поднимать голову, и все было в порядке.

Я не могла поверить, что вспоминаю Алмвик.

— Как долго мы спали? — спросил он.

Как только он сказал это, я поняла, что горло першит, голова побаливает от обезвоживания. Желудок недовольно заурчал. Я выглянула в окно на тени на земле.