Королева под снегом - [62]

Найджел и Джун сидели за столом новобрачных. Разговор шел обо всём на свете. Живо перескакивая с одного предмета на другой, Уинстон принялся посвящать публику в тайны некой комиссии, в которой он, оказывается, работал юристом, заключающей крупные сделки с европейскими странами.

– Так всё запущено, поверьте мне, и просвета не видно. Но это довольно увлекательный спорт. Правила придумываются по ходу одновременно с противником, и я думаю, что мы, шотландцы, всегда чуть впереди в таких играх. А вы? – спросил он, повернувшись к Джун. – Я уже знаю, что вы пили вдвоем с Эммой, когда мы с ней впервые встретились, что вы ее лучшая подруга, ее свидетель, ее коллега в полиции и поете как богиня. Неужели всё это совместимо?

– Мне надо вычеркнуть один из пунктов или я могу сохранить их все?

– Дорогая, ни в коем случае не вычеркивайте ни одного и даже добавьте! Не стесняйтесь, расскажите о себе подробнее, я не могу себе простить, что пренебрег вами в тот памятный вечер. Если бы я знал, что в вас соединились все эти качества вкупе с теми, о которых мне еще неведомо, я бы бросился к вашим ногам, чтобы вы просили за меня мою героиню.

– Во-первых, – скромно ответила Джун, – мы на разных работах. Эмма и Стюарт – замечательная команда сыщиков, а я всего лишь базовый функционер. Я только слежу за контрольными экранами в центре видеонаблюдения и сообщаю о мелких нарушениях.

– Тем не менее это же к тебе идут, когда нужно размотать ниточку с камерами, – вмешалась Эмма. – Ты всегда преуменьшаешь свои заслуги…

Джун рассмеялась.

– В лучшем случае я сообщаю о попавшем в аварию велосипедисте, в худшем о мелкой стычке на выходе из паба! Ничего увлекательного.

– Я согласен с Эммой. Вы себя недооцениваете, Джун. Видео – искусство, лучше всего освещающее наше общество.

– Уинстон, или вы слишком любезны, или слишком много выпили. Я работаю в центре видеонаблюдения. Это шпионаж в целях безопасности, а не искусство!

– Однако… – вставил Найджел. – Можно порой увидеть занятные вещи…

– А, – воскликнул Уинстон, – я так и думал!

– Призраков, например, – сказала Эмма с подвыванием в стиле Хэллоуина, выставив перед собой скрюченные пальцы, как когти. – Фигуры, которые перемещаются под снегом с опасной гибкостью большого хищника и исчезают, не оставив следа.

Найджел кивнул. Он чертил ложечкой круги на остатках крема в своей тарелке.

– Легко теперь смеяться, – заметил он, – но когда имеешь дело с такими вещами…

– Мой дорогой Стюарт, – загорелся Уинстон, – вы меня заинтриговали, мне не терпится узнать продолжение.

И Найджел рассказал о деле Биглет, от обнаружения безжизненной жертвы до провала их расследования, упомянув о пенджабских тиграх и обо всех их догадках, которые уперлись в тупик. Не забыл он и о выдумках маленького Хана, уверенного, что хищник был духом умершей королевы.

– Ну вот, и тут еще одна точка соприкосновения с Джун, – сказала Эмма, взяв подругу за руку. – Мы с ней обе видели этого тигра-призрака на экране в центре видеонаблюдения, бр-р-р…

– Можешь еще добавить, что мы нашли волосок из его усов на месте преступления! – буркнул Найджел. – Сертифицированный в лаборатории к тому же! Это самое тухлое дело, какое мы когда-либо вели!

При виде его сердитой физиономии весь стол грохнул смехом.

– Лично я скорее соглашусь с теорией юноши, – заявил Уинстон. – Если вы дадите мне минутку, я хотел бы продемонстрировать…

Жених встал, оттолкнув стул. Он был высоким, пышные рыжие усы с загнутыми кончиками и завитая прядь волос на лбу придавали ему весьма аристократический вид. С бесспорной представительностью носил он килт в синюю и зеленую клетку. Несмотря на очень наполненный день, лодки, прогулки, любезности и расшаркивания, выглядел Уинстон по-прежнему одетым с иголочки, а пиджак – будто только что от портного. Эмма, никогда не скрывавшая своих склонностей мидинетки[24], пребывала в восхищении, ослепленная его великолепием.

Он прошел к гирлянде разноцветных лампочек под навесом.

– Мы все согласны, – начал он, – что время может быть представлено в форме вектора, простой линии, которую можно разделить на равные интервалы, по выбору – секунды, минуты, часы, дни, недели или века…

Он взял в правую руку салфетку.

– Предположим, что каждый из этих разноцветных светящихся шариков представляет собой интервал не в неделю, но в двенадцать дней и у этой гирлянды нет конца: с одной стороны она выходит из тьмы прошлого, с другой теряется в невидимом будущем…

Эмма впитывала каждое его слово, раскрыв рот, подбородок в ладонях, локти на столе, и не обращала внимания на тычки, которые давала ей Джун, чтобы вернуть ее к действительности.

Уинстон выкрутил одну лампочку при помощи салфетки, чтобы не обжечься, и положил ее на стул.

– Выкрутив эту лампочку, я убрал один интервал в двенадцать дней. Заметьте, что этот интервал как таковой остался в гирлянде. Он просто погружен во тьму. Мы согласны?

Все за столом кивнули более или менее энергично, в зависимости от количества выпитого.

– …Предположим, что эти двенадцать дней, прошедшие со смерти королевы до ее королевских похорон, принадлежат другому времени, не нашему, времени королей и королев из легенд, которые дружили с волшебниками и феями. В этом времени живут и вольготно себя чувствуют существа, не имеющие ни веса, ни плотности, которых мы называем по выбору духами, привидениями или призраками.