Королева нефритов - [94]

— Я не сошел.

— Как же вы сюда попали?

Мануэль описал, как я нашла в Антигуа ее дневник с расшифровкой стелы.

— Ах вот оно что! — протянула мама. — Мой дневник… этого я не ожидала. — Она посмотрела на меня: — Ты там все прочитала?

— Этот твой дневник очень сильно намок. — Мануэль попытался отделаться полуправдой. — Там едва ли удастся что-нибудь разобрать.

— Но ты все равно знал, почему я сюда пришла! — обращаясь к нему, резко сказала она.

— Знал. — Он поколебался. — Потому что он умер.

Она прикоснулась к его лицу.

— Я не знала, что еще сделать.

— Все в порядке.

— Но ты знаешь, что я тебя люблю?

— Да.

— Значит, она тоже знает? Мне кажется, да…

Мануэль коротко взглянул на меня, затем снова перевел взгляд на маму.

— Думаю, что да.

— Что знает? — спросила Иоланда.

Ее лицо сияло в свете фонаря; из-под края шляпы блестели темные глаза.

— Что знает? — снова повторила она.

Я посмотрела на маму; она коротко кивнула в ответ.

— Что Томас был и моим отцом, Иоланда, — ответила я.

— Что ты имеешь в виду?

Я повторила.

До Иоланды дошло не сразу. Секунду она смотрела вниз, а потом на мою мать, которая взглядом подтвердила мои слова. Моя сестра тяжело вздохнула.

— Твоим отцом он был только в определенном смысле, Лола, — сказал вдруг Мануэль. Его непривычно резкий голос был полон любви и страдания.

Каково же ему было смотреть на меня и видеть во мне черты того наглеца, которого он так долго ненавидел!

— Ты — мой папа, — просто сказала я.

— Конечно же, он! — проворчала мама. — На этот счет никогда не было никаких сомнений.

Взглянув на пляшущие голубые тени, Иоланда стиснула зубы.

— Иоланда!

— Отец тогда предал мою мать, — спустя мгновение сказала она.

— Да, это так, — сказала мама. — Здесь я тоже сыграла определенную роль.

— Так вот почему ты не хотела, чтобы Лола мне писала! — с болью произнесла Иоланда. — Или виделась со мной. Не хотела вспоминать о своей ошибке…

— Боже мой! — сказала я.

Тем не менее мама утвердительно кивнула:

— Да.

Мы с Мануэлем и Эриком хранили глубокое молчание. Иоланда попыталась откашляться, но лишь испустила слабый судорожный звук. По лицу ее текли слезы.

В течение минуты она была не в силах заговорить. Глядя на нее, все молча ждали.

— По правде говоря, все мы представляем собой одно сплошное несчастье, — наконец сказала она.

Мама закрыла глаза.

— Боюсь, что так.

Все с тем же свирепым выражением лица Иоланда долго стояла, уставившись на стену, но потом словно пришла к какому-то решению.

— Мне не стоит больше злиться. Мне это не поможет.

— Ну, так не злись, — предложила мама.

— До того, как стала тебе помогать, я действительно хотела тебе отомстить, — повернувшись ко мне, сказала Иоланда.

— Иоланда!

Она прикрыла глаза рукой.

— Но я… просто вспомнила старые добрые времена.

Тут я начала плакать.

— А все остальное меня не волнует, — договорила она.

— Иоланда… Иоланда, — стараясь держать себя в руках, сказала я. — Нравится тебе это или нет, но мы одна семья.

Она молчала. Слышался лишь шум воды и какой-то плеск; на наших лицах дрожал синий свет.

— Я не против, — наконец кивнула она, изо всех сил пытаясь справиться с волнением.

Пододвинувшись, я взяла сестру за руку. В ответ Иоланда крепко стиснула мою вторую руку. И хотя она всегда была достаточно сдержанной, сейчас вся тряслась и тщетно пыталась улыбнуться.

Пока мы обнимались, Эрик не находил себе места. Откашлявшись, он отвел фонарик в сторону. Луч света скользнул по комнате и остановился на голубом камне-контейнере с его странным содержимым.

— О Боже! — сказал он. — Вы только посмотрите!

— Я же говорила вам, Гомара, — хриплым голосом сказала мама, отвернувшись от нас с Иоландой. — Это совсем не то, что мы себе представляли. Такого вообще никто себе не мог вообразить. Но если хорошенько поразмыслить, то получается, что это все же имеет смысл.

— Что имеет смысл?

— Ответ на все наши вопросы относительно стелы.

— Да что же это такое?! — вскричали мы хором.

— Дайте мне секунду, и я вам все объясню.

Мы с Иоландой и Мануэлем дружно повернулись к маме, и она с удовольствием начала раскрывать нам тайны «Королевы нефритов».

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

Как известно, у древних майя пещеры считались священными местами, в которых и живые, и мертвые могли общаться с потусторонним миром. Захоронения нередко устраивали именно в этих подземных пространствах, заполняя их мумиями, мощами и костями — с тем, чтобы духи предков могли легко перемещаться.

Данная пещера имела точно такое же предназначение.

Лучи фонариков сверху донизу осветили предмет, возле которого сидела моя мать. Огромный прямоугольник представлял собой не что иное, как саркофаг, сработанный из цельного куска голубого нефрита и со всех сторон покрытый искусной резьбой. Здесь были изображены карлики и воины, жрецы и ведьмы, розы и геометрические фигуры. Высота гроба составляла примерно два фута, ширина — три, а сверху он был некогда закрыт сделанной из того же нефрита массивной крышкой, которую кто-то снял и переместил к стене. В саркофаге лежало стройное тело худощавой молодой девушки — по крайней мере она показалась мне молодой. Хорошо сохранившееся тело имело цвет мореного дуба, кости по текстуре напоминали старый янтарь. Руки усопшей походили на окаменевшие ветки; выражение лица, по цвету напоминавшего мокрое тиковое дерево, нельзя было назвать спокойным. Длинные ноги стали похожи на ветви и корни сепии — деревьев, мимо которых мы только что проходили. Голова была словно сделана из пергамента, а на впалой груди лежали какие-то предметы, но то были вовсе не птичьи яйца, как показалось нам сначала.