Королева нефритов - [57]

Тем временем мы с Иоландой сосредоточили свое внимание на усатом. Искоса взглянув на нас, тот подошел к человеку со шрамом и начал ему что-то резко выговаривать. Стоявший рядом военный со стрижкой скобкой явно занервничал.

Отвернувшись от своего коллеги, усатый твердой походкой направился в нашу сторону. За ним следовал тип со шрамом. Шествие замыкал тот, стриженый.

Мы с Иоландой отпрянули друг от друга и попятились.

— Он обещал не причинять нам зла, — сказала я. — Они выполняют гуманитарную миссию.

Повернувшись, Эрик увидел приближающихся военных.

— Подождите минутку, — попросил он.

— Все в порядке, — сказала я.

— Чего же он хочет — что, снова собирается меня бить? Это невозможно, здесь всюду военные. Они ему этого не позволят.

— Он обещал… — повторила я.

Иоланда не отрывала глаз от усатого военного, который медленно приближался к нам, поигрывая свисавшим у него с пояса небольшим ножом.

— Обманул, — сказала Иоланда.

— Нет.

— Да, обманул. Он хочет нас прибить.

Она повернулась и быстро пошла к деревьям.

Следом рысцой припустился Эрик.

— Иоланда, постойте! — крикнула я.

Она обернулась; на совершенно белом лице ярко горели зеленые глаза.

— Бегите! — крикнула она.

— Что?

— Беги, черт возьми! Я знаю, что говорю!

Повернувшись, она скользнула под темный полог красных деревьев.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Мелькнув среди зелени, черная шляпа Иоланды исчезла в зарослях. Ускорив шаг, трое военных бросились за ней.

Я устремилась в рощу, Эрик за мной.

Сзади слышался топот наших преследователей.

— Иоланда! Иоланда!

Мы быстро оказались в чаще. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь густые листья и тучи насекомых, пожиравших благоухающий воздух. Пока кое-как пробирались по болоту, Иоланда сделала рывок и почти растворилась в густой тени. Поросшие мхом, покрытые цветами влажные деревья тянули ко мне ветви, а их воздушные корни цеплялись за ноги и пытались вырвать у меня тяжелую мамину сумку. Тем не менее мы бежали уже довольно долго и далеко ушли отстоявших на шоссе грузовиков. Сзади тяжело дышал Эрик, бормоча что-то неодобрительное по поводу женщин, а еще дальше слышались голоса военных. Стриженный скобкой что-то крикнул, голос его звучал испуганно. Усатый в ответ рявкнул, чтобы тот заткнулся. Человек со шрамом хранил молчание.

Лес неожиданно расступился, открыв небольшое озерцо с илистым берегом, поросшим ивами и редкой травой; за этой полосой вновь стояли стеной красные деревья — так плотно, что между стволами невозможно было проскользнуть.

Прошлепав по воде, Иоланда выбралась на противоположный берег и принялась карабкаться вверх по живой изгороди, руками и ногами цепляясь за выступающие части деревьев, очевидно, собираясь спрятаться на дереве.

— Скорее! — крикнула она и со злостью глянула на меня.

Я скользнула в воду, Эрик тяжело плюхнулся следом.

Иоланда протянула руку, чтобы помочь мне выбраться, но она стояла слишком высоко, до нее было не дотянуться.

— Прыгай! — крикнула она, с тревогой глядя в сторону преследователей.

Позади слышались их тяжелые шаги; пробравшись через заросли, военные остановились на другом берегу водоема.

— Ну давай! — зашипела Иоланда.

Я еще крепче вцепилась в мамину сумку.

— Не думаю, что ваши друзья такие же хорошие акробаты, — иронически заметил военный с усами.

Мы все понимали, что он прав.

— Уходи, Иоланда! — С этими словами Эрик повернулся к военным.

— Мы им не нужны, — сказала я, хотя и не была до конца в этом уверена.

Но Иоланда не ушла. Скривившись, она соскользнула вниз, по дороге сломав одну из веток.

Ее тень прочертила длинную темную полосу на поверхности озерца, в котором стояли мы с Эриком. Навстречу тянулось отражение усатого военного; когда я пошевелила ногой, оба изображения заволновались.

— Кто вы такие? — спросила Иоланда.

— Я знаю, кто вы такая, — ответил усатый.

— Идите к черту! — крикнул Эрик. — Вы пугаете этих женщин.

— Вам тоже есть чему пугаться, мой дорогой. Или вы уже забыли свой разговор с Эстрадой?

— Не забыл.

— Видите ли, когда он начнет, я уже не в силах его остановить.

Оторвав взгляд от воды, я взглянула на другой берег водоема.

Тот, которого назвали Эстрадой, стоял позади всех, среди деревьев; шрам резко выделялся на его бесстрастном лице. Слева от него стоял военный со стрижкой скобкой; он моргал, губы дрожали — он явно был испуган.

Усач оказался прямо надо мной. После пробежки по лесу руки у него были изранены. Он выглядел вполне привлекательно — до тех пор, пока он не испустил какой-то дикий крик, похожий на рыдание.

— Ваш отец, — он обращался к Иоланде, — ваш отец убил моего племянника.

— О чем вы говорите?! — крикнула она.

— Успокойтесь, Морено, — сказал военный со стрижкой скобкой.

Человек со шрамом по-прежнему молчал. Один его глаз снова начал слезиться, по щеке потекла тоненькая струйка.

— Мой отец никого не убивал, — возразила Иоланда.

— Ваш отец убил моего племянника, — повторил тот. — Когда взорвал бомбу.

— Морено! — снова сказал военный со стрижкой скобкой и присел на корточки.

— Де ла Росу обвиняли только в одном убийстве, — вставил Эрик. — В убийстве бухгалтера.

— Моего племянника, — крикнул усатый. — Он был мне как сын!