Королева Кристина - [96]

Как пишет А. Хенриксон, слухи о приближении Кристины к столице заставили враждующие партии примириться, в частности, крестьянские депутаты риксдага и депутаты от Церкви, выступавшие за строгое выполнение завещания Карла X, дрогнули и присоединились к дворянам, заняв по отношению и к герцогу Адольфу Юхану, и к Кристине враждебную позицию. Стокгольм накануне её приезда консолидировался.

Десятого октября 1660 года она въехала в столицу Швеции и была поселена в королевском дворце в бывших своих — теперь опустевших — апартаментах. Опекунский совет не мог поступить иначе, раз уж королева появилась в столице. Рядом находился её малолетний племянник Карл XI, но ей его не показывали, ссылаясь на его болезнь. Кристина никоим образом не желала создавать трудности для Государственного совета и в письме его членам от 13 октября прямо заявила, что её единственным пожеланием было подтвердить свои права, зафиксированные в соглашении об отречении, в частности, урегулировать вопрос с выплатой апанажа.

Но Кристина не была бы Кристиной, если бы не проявила свой характер. В Гамбурге она не так уж часто молилась и посещала церковные службы, но именно в Стокгольме вознамерилась продемонстрировать свою приверженность к католицизму. Она дала понять правительству, что находится здесь не на положении «бедной родственницы» и не потерпит притеснений или ущемления своих прав по причине вероисповедания. Поэтому, заявила она, и не подумает посещать католические мессы во французском посольстве или отсылать своего священника обратно в Рим, а будет служить мессы в своих апартаментах. После этого она устроила во дворце часовню, в которой патер Сантини при открытых дверях совершал свои обряды.

Если Кристина хотела скандала, то он ей удался вполне.

Последовали шумные протесты, при демонстрации которых особенно отличались представители клира. Несколько делегаций во главе с епископами приступили к королеве с требованием либо вернуться в лютеранскую веру, либо отказаться от отправления католических обрядов и отослать своего священника обратно в Гамбург. Ни того ни другого Кристина делать не собиралась, но шумные дискуссии с церковниками довели её до слёз. Дотошные священнослужители раскопали документы времён первого короля династии Васа и, тыча в них пальцем, доказывали, что правом наследования в Швеции пользовались только лютеране. Это грозило ей лишением апанажа вообще.

Всё, за чем она приехала, могло кончиться катастрофой. Королева была женщиной разумной и пошла на уступки: она всё-таки отослала из Швеции всех итальянцев и согласилась посещать католические службы в резиденции французского посла Терлона. Одновременно ей пришлось снова защищать свои права, закреплённые в Акте об отречении. Её непродуманный и высокомерный демарш кончился полным фиаско и лишь осложнил её и без того шаткое положение.

Под влиянием оказанного на неё нажима, обозлившись на власти за причинённую обиду и, возможно, опасаясь новых проволочек и препятствий в своём деле, Кристина неожиданно пошла на опрометчивый шаг. Она вручила риксдагу меморандум, в котором заявила, что её отречение от трона действительно до тех пор, пока Шведское государство выполняет свои обязательства по её содержанию. Она уступила королевскую корону лишь в пользу своего кузена и его кровных наследников, так что если Карл XI неожиданно покинет сей мир, то она как единственная оставшаяся в живых представительница рода Васа будет иметь большие права на шведский трон, нежели кто-нибудь другой. Меморандум завершали слова о том, что королева будет соблюдать новый Акт об отречении только в том случае, если по отношению к ней будет проявлено уважение, а выделенные на её содержание средства будут выплачиваться регулярно.

Вот этот новый демарш и дал пищу для предположений о том, что Кристина имела намерение вернуть себе шведскую корону. Нам представляется, что королева хотела только припугнуть власти и сделать их более покладистыми в решении вопроса с апанажем, а также, возможно, зарезервировать за собой право влиять на выбор претендентов на шведский трон в будущем. Некоторые биографы Кристины, например Л. Морелль, соглашаются с этим, но критикуют её за чрезмерную горячность и запальчивость.

Конечно, она явно переоценила свои возможности и «перегнула палку». Реакция опекунского совета и риксдага на меморандум оказалась очень резкой: её претензии на корону Швеции были решительно отклонены, документ об отречении был признан недействительным, и её заставили подписать новое соглашение об отречении от трона. Новый документ обязывал Кристину навсегда отречься от шведского трона, не способствовать распространению католицизма на управляемых ею германских территориях, а собираемые там денежные средства на её содержание должны были проходить теперь через государственную казну Швеции.

Самым большим для неё унижением было то, что её заставили подписать новый акт «добровольно и без всякого принуждения». В серый октябрьский день подписания нового Акта об отречении прошли похороны Карла X, в которых Кристина приняла участие. Когда её коляска подъехала к усыпальнице королей в Риддархольмсчюркан, народ встретил её криками «ура», что не могли не отметить её ревнивые противники. Во время службы в соборе она демонстративно опиралась на руку присутствовавшего там французского посла Терлона. Строгие няни крепко держали за руки маленького Карла XI и ни на шаг не отпускали его от себя.