Королева Кристина - [5]
Мы видим, что свой нрав Кристина проявила ещё в раннем детстве.
Она хорошо запомнила момент признания её королевой Швеции: «Я, помню, восхищалась тем, как все припали к моим ногам и целовали мою руку». Особенно сильное впечатление на неё произвело то, что Юхан Казимир и его супруга Катарина, тётя принцессы, тоже воздали ей честь. До сих пор они были просто её вторыми родителями, а она — их дочерью, и вот теперь они пали перед ней на колени!
Принцесса не походила на обычную девочку, зато хорошо переносила жару и холод, могла сколь угодно долго ходить пешком или скакать на лошади и нисколько не уставать. Физические упражнения — охота, игры — доставляли ей столько же удовольствия, сколько учёба или чтение. Она могла довести своих нянек и гувернёров до изнеможения, не давая им ни минуты покоя ни днём ни ночью. Когда женская прислуга попыталась отучить её от такого неугомонного образа жизни, она сказала служанкам: «Если вам хочется спать, подите и лягте. Я и без вас справлюсь».
За малым исключением, принцесса редко могла выдержать дамское общество. Она демонстрировала «непреодолимое отвращение ко всему тому, о чём дамы говорили и что они делали. Я оказалась совсем непригодной к женской ручной работе и женским занятиям, и не было никакой возможности изменить меня».
Несомненно, принцесса, будучи умной и сообразительной девочкой, рано стала задумываться над своей необычной «конституцией» и наверняка познакомилась с соответствующими медицинскими представлениями о ней. На этот счёт есть однозначные свидетельства её докторов и собственные высказывания по поводу «своего бурного и горячего темперамента, слегка склонявшегося к меланхолии»[11]. Но горячим и сухим, по Аристотелю, должен был быть мужчина, в то время как женщина должна быть холодной и влажной. Вероятно, из-за предположения о том, что в печени принцессы была примесь чёрной желчи, врачи прописали ей традиционное шведское питьё — свагдрикку — лёгкое пиво, вид браги, предназначенное разжижать эту желчь. «Я полагаю, что это вызвало некоторые осложнения в печени, — писала потом королева, — моя печень странным образом сжигала мою кровь. Я никогда не пила ничего иного, если в этом не было крайней необходимости».
Зная о своём темпераменте, Кристина принимала меры к его обузданию. Воздержание от употребления горячительных напитков, пива и вина она объясняла именно тем обстоятельством, что не хотела «раздувать пожар в своём теле». Пила она главным образом воду. Постепенно у неё выработалось естественное неприятие к вину и пиву. На фоне сплошного пьянства той разгульной эпохи это являлось, конечно, положительным моментом.
То, что принцесса была необычной девочкой, заметили все. Несмотря на свой малый рост, она, вопреки тогдашней моде, не носила туфель на высоких каблуках. Кристина редко надевала длинные декольтированные и туго зашнурованные поверх талии платья, не обращала внимания на свою причёску, не скрывала за приклеенными на лицо мушками прыщи, не пряталась от солнца, пытаясь сохранить белизну кожи. Она ходила в туфлях на низких каблуках и в коротких практичных юбках. Волосы её, скреплённые гребнем или бантом, прядями свисали с головы, а кожа всегда была смуглой от загара. Она прекрасно держалась в седле, часами могла скакать верхом на лошади, стреляла и фехтовала.
Гораздо хуже, особенно для государства и обеспокоенных опекунов, было то, что Кристина рано сделала свои выводы в отношении замужества. «Горячие и сухие» женщины, согласно бытовавшим представлениям, были мало пригодны для деторождения. Для них всегда существовал риск родить какого-нибудь урода или монстра. Инстинктивное восприятие женской неполноценности подтверждалось в данном случае наукой, и брак для принцессы был определённо заказан. Недаром принцесса, когда окружение в очередной раз приступало к ней с увещеваниями выполнить свой долг и подарить стране наследника, отвечала грубой репликой: «Я ведь легко могу родить как Нерона, так и Августа» (то есть монстра или героя). И вообще сама мысль стать беременной, кормящей или рожающей матерью была ей противна, а замужество и брак — противоестественными.
Позже её отношение к браку станет ещё более непримиримым. При итальянском дворе Кристины имелись красивые фрейлины, которые выходили замуж и время от времени находились в интересном положении. Таким дамам она запрещала появляться себе на глаза, а если когда и возникала в какой-нибудь из них необходимость, то говорила: «Позовите-ка мне эту корову!» или: «Похоже, вы скоро станете коровой. Будьте любезны: не показывайтесь мне в таком состоянии!»
Настоящая женщина, сделает вывод Кристина уже в зрелом возрасте, никогда не может стать хорошей правительницей. Женщина по своей сущности рождена подчиняться, а не править. Это резко противоречит тем воззрениям, которые королева проповедовала в молодости. Такая эволюция взглядов на своё предназначение является одним из примеров её внутренней противоречивости, парадоксальности и непоследовательности. Но об этом мы поговорим позже.
Как же выглядела «ненастоящая» женщина?
На сохранившихся портретах, изображавших уже взрослую Кристину, перед нами предстаёт и на самом деле тип далеко не женский. Королева на них скорее похожа на кавалерийского полковника, нежели на представительницу слабого пола. Недаром, когда она появилась во Фландрии, при виде её телосложения люди открывали от удивления рты. «У неё нет ничего женского, кроме самого пола; её поведение, осанка да и самый голос были полностью мужскими», — писал один местный наблюдатель.
