Королева Кристина - [101]

Глава восемнадцатая РИМ — ГАМБУРГ — СТОКГОЛЬМ

Приятные дела следует делать самому; а о неприятных — советоваться с другими.

Кристина

Вторая половина 1660-х годов стала для Кристины, пожалуй, самым трудным временем. Она миновала отметку в 40 лет, и к привычной головной боли, общему недомоганию и бессоннице прибавились грозные признаки лишнего веса и диабета. Она сильно поправилась, появился двойной подбородок; волосы на голове, расчёсанные на пробор, свисали неровными и неопрятными прядями. Мало подобающей для женщины и королевы была и одежда: мужские камзолы и юбки по колено.

Перманентной проблемой оставались финансы, и нужно было постоянно заниматься ими, потому что из обещанных на 1663 год 107 тысяч крон из Швеции поступили всего 58 тысяч, и королеве снова пришлось «теребить» своего гамбургского банкира. М. Тексейре грозила высылка из Гамбурга, и пришлось просить отцов города отменить это решение. В 1664 году королева отправила в Стокгольм своего секретаря Аппельмана, но он вернулся оттуда ни с чем. К тому же выяснилось, что и он оказался нечист на руку. К воровству Кристина относилась философски: «Менять чиновников — это менять воров, есть исключения из правил, но они очень редки».

В июне 1665 года в Стокгольм поехал другой секретарь — граф Лоренцо Адами, родственник Аззолино и капитан стражи. Он застрял в Швеции на целых семь месяцев, но зато в марте 1666 года смог доложить в Рим, что деньги Кристины… потихоньку разворовывали. Запускали руку в её карман и государственный советник Боот, и Магнус Делагарди. Особенно плохо шли дела с управлением доменов в Померании, где на правах князя жил и купался в роскоши Аппельман. По оценке Адами, Аппельман обогатился за счёт королевы на сумму примерно в 150 тысяч экю. Граф припугнул его, и тот пообещал исправиться. Аналогичное обещание дал и Боот в отношении домена в Норрчёпинге. Адами навёл порядок в делах Кристины на Эзеле и Эланде и обеспечил поступление оттуда денег на сумму около 58 тысяч риксдалеров. Он также обратил внимание Кристины на невыполнение обязательств со стороны Тексейры. Кроме того, граф установил полезные контакты среди высокопоставленных шведских чиновников (К. Г. Врангель, Бъёренклоу, К. Тотт и др.), подружился с послом Франции Терлоном, а потом и с его преемником Помпоном. Молодой и неопытный, но честный итальянец сделал то, чего за 12 лет не смогли добиться многие секретари Кристины.

После доклада Адами стало ясно, что снова требовалось личное присутствие Кристины в Стокгольме. Она не питала особых иллюзий по поводу её приёма там, но некоторые надежды возлагала на содействие риксдага. Поэтому она хотела появиться в Швеции именно в момент его созыва. Предупредив риксдаг о своём визите, Кристина стала собирать деньги на дорогу. Король Франции и его представитель в Риме Гюгес Лионн пообещали ей всяческую поддержку со стороны французских послов: в Копенгагене — Терлона и в Стокгольме — Помпона.

Члены риксдага к бывшей королеве были настроены вполне лояльно, но вот Тайный комитет Государственного совета занял сугубо враждебную позицию. Опекунский совет тоже был против присутствия королевы в стране во время работы парламента и предъявил к её визиту целый ряд требований: не посещать Швецию во время работы риксдага, не привозить с собой католического священника, не отправлять религиозные службы в своих апартаментах и не посещать мессу в посольстве Франции. В случае нарушения этих условий власти угрожали применить закон и силу.

В Стокгольме всё ещё находился Л. Адами, и Кристина запросила его мнение. Тот ответил, что хотя и не верит в то, что риксдаг или народ поддержат решение Тайного комитета, но допускает, что её противники могут применить силу, чтобы не пустить её в страну. Он советовал ей пока остановиться в Гамбурге и ждать развития событий.

В Гамбурге Кристина появилась 22 июня 1666 года.

Не так просто теперь давались ей сборы в дальний путь. Кардинал Аззолино поддержал её в намерении попытаться самой урегулировать свои финансовые дела и спокойно отпустил из Рима. Ввиду слабого здоровья папы и возможных пертурбаций в Ватикане её присутствие для кардинала было бы обременительным.

Прибыв в Гамбург, Кристина написала Аззолино письмо и тем самым начала целую главу в своём эпистолярии, который дошёл до наших дней и послужил для историков главным подспорьем в деле очищения её биографии от всяких спекуляций и вымыслов[129]. В деловой части письма она сообщала о препятствиях, воздвигаемых шведскими властями на пути к посещению страны, о запрещении двора входить в контакт с риксдагом, о встрече в Гамбурге с членом опекунского правительства и командующим шведской армией в Бремене риксмаршалом Карлом Густавом Врангелем с семейством.

По всей видимости, Врангель должен был отговаривать королеву от поездки в Швецию, но как выяснилось позже, генерал вёл себя вполне самостоятельно, без оглядки на опекунский совет и оказывал Кристине искренние знаки внимания. Возможно, он честно выполнял указания канцлера Магнуса Делагарди, считавшего лучшим оружием против Кристины оказание ей почестей и проявление лести.