Королева Франции Анна Бретонская - [60]

Это может удивлять в наши дни, как удивляло и возмущало многих историков в течение века. Анну обвиняли в том, что она была плохой француженкой, что вошла в сделку с иностранцем, что желала потери монархии. Современный человек видит в ее поступках предательство и сговор с врагом. Неразумная точка зрения, ибо нельзя подходить к XVI веку с мерками человека, живущего в ХХ веке.

В начале XVI века феодалы и короли имели самые большие земельные владения, выступая в них полноправными хозяевами. Чаще всего они стремились сохранить и преумножить свои территории – это часть традиции. Но если в результате войны или проигранной битвы феодал должен был уступить по договору всю территорию или ее часть победителю, никто и не думал оспаривать его решение. Да и  без военных действий – реши хозяин, что ему выгодно отдать кому-либо свои земли, это было лишь его личное дело. Даже король Франции поступал так. Конечно, он являл собой монарха, главу всех земель, но все же в те времена король мало был знаком с понятием «национальных интересов». Пожалуй, лишь один Людовик XI имел некое предчувствие национального единства. Разве не пожертвовал Карл VIII землями Артуа, Франш-Конте и Руссильон ради своих итальянских авантюр?

И Людовик XII не слишком отличался от своих предшественников. По совету Анны он согласился на брак Клод с могущественным наследником Габсбургов. Приданое должно было соответствовать ожидаемому величию супругов, пусть даже придется отдать самое дорогое. Анна радовалась будущему счастью дочери и подталкивала Луи к разделению важных земельных территорий, да и сама передавала Бретань в чужие руки. И король ни в чем не мог отказать любимой жене…

Таково было истинное лицо Истории. И никто не осмеливался протестовать против королевских решений. До 1789 года понятия «нация», «отечество» не существовали. Были лишь отдельные провинции – Артуа, Мен, Анжу, Берри… сами разделенные на мелкие земельные владения. Они и создавали в конечном счете территорию Францию. Для людей XVI и даже XVII века страна, по сути, была искусственным понятием, во главе которой стоял король, как ее символ. Нет, Анна не предавала Францию. Она не могла выступить против патриотических принципов, потому что тогда их просто не существовало – ростки национального чувства появятся лишь в первой половине XIX века. Об этом нужно помнить современным историкам, наследникам французской революции…

Сентябрь 1504 года стал временем величайшего триумфа Анны Бретонской. Никогда еще ее влияние, ее сила не были так велики. Договор в Блуа был заключен исключительно благодаря ей. Да, она уже была королевой Франции при Карле VIII, но сейчас она по-настоящему правила. Людовик XII позволил ей решать судьбу королевства. Жье потерял свой престиж, Амбуаз верно следовал своему принципу быть на стороне сильного…

И осенью Людовик XII оказал своей королеве самые великие почести: 18 ноября она прошла церемонию коронации в аббатстве Сен-Дени, где кардинал возложил на ее голову корону. Конечно, такая церемония уже была в жизни Анны Бретонской – Карл VIII также короновал свою супругу, – но на этот раз это не было лишь символическим жестом. Анна стала настоящей королевой со всей полнотой власти.

20 ноября состоялся ее торжественный въезд в Париж, обставленный с подобающей пышностью – гобелены, развешанные на пути следования королевы, многочисленные театральные представления на площадях, флаги с изображениями королевских лилий и бретонских горностаев. Торжественные речи следовали друг за другом. Апофеозом стал торжественный банкет, на который пригласили тысячу гостей. Ради 27-летней королевы собрались все блестящие семьи королевства.

Но как же на самом деле относился Луи к брачному проекту, задуманному его супругой? В глубине души он был против. Но держал свои мысли при себе, ведя свою собственную игру. 30 апреля 1501 года, когда Клод была еще совсем крошкой, а Анне только-только пришла в голову мысль о габсбургском союзе, он подписал в Лионе декларацию, где зафиксировал свою предварительную волю: его дочь выйдет замуж за Франсуа, герцога де Валуа, назначенного наследника короны. Поскольку Людовик знал, что у Анны этот проект не вызовет восторга, он держал его в секрете. Возможно, Жье был в курсе, но тоже хранил молчание. Тайна раскрылась в феврале 1504 года, когда король настолько тяжело заболел, что началась подготовка к его похоронам. Тогда-то Жье и раскрыл Анне намерение Людовика выдать дочь за Франсуа.

Правда заключалась в том, что Людовик XII никогда не испытывал опасений по поводу бретонского отделения, отличаясь этим от своих предшественников. Ни Людовик XI, ни чета де Божё, ни Карл VIII не желали дать Бретани политическую свободу, подталкивая этим ее к национальным всплескам борьбы за независимость. Луи же был готов предоставить герцогству необходимые свободы – что мы и увидели в результате его переговоров с Анной в период междуцарствия. Гораздо больше его волновало сохранение единства своих территорий.

Договора в Блуа подвергали королевство Людовика угрозе иностранного вторжения. А союз Клод и Франсуа способствовал сохранению единства. Даже напротив: это была возможность сохранить прекрасные земли Бретани нетронутыми, недоступными для иных вторжений сколь угодно долго. Так что в глубине души Людовик XII был согласен с планами маршала де Жье.