Королева джунглей - [69]

Основным занятием монголов на протяжении всей их истории было кочевое скотоводство. Весь уклад жизни кочевника был органически связан с особенностями его хозяйства. Главное ездовое животное — лошадь, вьючное — верблюд. Ни долгие походы в развитые страны Азии и Европы, ни владычество Монгольской империи не оставило заметного следа в архитектуре кочевников, очень специфической благодаря их традиционному укладу, всему образу жизни. Так и остались монголы со своим исконным, незаменимым в степи сооружением — юртой. Незаменимым для кочевого уклада потому, что в основе конструкции юрты лежит принцип сборности-разборности. В какие-то полчаса можно, сняв с верблюда поклажу, собрать круглый уютный дом из вполне доступного материала: дерева, войлока и кожи.

Столь же приспособлена к условиям быта монголов и их одежда. Это одинаковый для мужчин и женщин халат (легкий шелковый халат — тэрлэг — для лета; овчинный, типа тулупа — дэли — на суровую зиму) с наглухо застегивающейся полой и небольшим стоячим воротником, который запахивается слева направо, застегивается у ворота и стягивается многометровым кушаком, много раз перепоясанным вокруг тела. Это обеспечивает плотное прилегание верхней одежды к телу и существенно утепляет область поясницы. Кушак в случае надобности служит веревкой. Длинные рукава в холода, как муфта, согреют руки. Карманов в монгольской одежде нет, их заменяет вместительная пазуха между внутренней и внешней полой застегнутого дэли, куда можно положить еду на дорогу и фляжку с кумысом. Дэли как солдатская шинель: в пути — плащ и шуба, на привале — перина, подушка и одеяло.

Нельзя не отметить искреннее гостеприимство местных аратов. Вас обязательно пригласят войти в юрту, усадят на низенькие табуретки или просто на коврики и кошму, устилающие пол, потечет неторопливая беседа о погоде, дороге, скоте. Хозяйка юрты быстро разведет огонь в железной печурке с неизменным большим чугунным котлом на ней, куда наливается вода. Когда вода закипит, хозяйка бросает в нее горсть соли и щепотку плиточного чая и нальет козье или верблюжье молоко. В жаркую погоду такой напиток хорошо утоляет жажду. Он разливается в пиалы и раздается присутствующим. Обычно к чаю приносят большую тарелку с кусками твердого прессованного сыра — арула, изготовленного из козьего или верблюжьего молока. Реже подается печенье в виде небольших колбасок. Самое вкусное — это плоская пенка от молока (урюм), которая кладется как толстый блин на это печенье. Иногда вместо чая угощают прохладным кумысом, который черпается из большого кожаного бурдюка, подвешенного возле двери в юрте.

На протяжении всех наших путешествий по Монголии мы неизменно ощущали самое искреннее радушие со стороны местного населения, при этом, чем отдаленнее от столицы было место, тем радостнее нас встречали.

После ночевки продолжаем наш путь на юг. Вот уже исчезли клочковатые островки позванивающей на ветру сухой травы, пропали даже любопытные зверьки тарбаганы — живые верстовые столбики. Местами слегка зеленеют низинки, поросшие приземистым луком. Из зоны степей мы попадаем в зону полупустынь. Растительный покров здесь сильно разрежен. В основном он состоит из дернистых злаков и кустарников.

Прямо перед автомобилем дорогу внезапно быстро перелетела большая стая птиц, напоминающих голубей. Это саджи, или копытки, как прозвали их за миниатюрную и плотную трехпалую лапку, напоминающую копытце. Удивительные птицы пустынь и полупустынь из отряда рябков. Быстрокрылая, со стремительным полетом, саджа не боится гнездиться в местах, удаленных на десятки и более километров от ближайшего водопоя. Птицы много пьют и постоянно летают довольно далеко на водопой. Там они подолгу купаются в песке и в воде на мелководье. С коротким криком саджи проносятся над нами и, снизившись, сразу все садятся на землю. Мы прекрасно видели, как опускалась стая в сорок или пятьдесят копыток, но едва они коснулись земли, как птицы пропали. Цвет саджи — это поразительная степная или пустынная окраска, абсолютно сливающаяся с расцветкой сухого грунта.

К вечеру мы въезжаем в удивительный древний город Харахорин. Улан-Батор — это ведь не первая столица монголов. В XIII веке в 450 километрах от нынешней столицы в долине реки Орхон выросла столица Монгольской империи. Ее назвали Харахорин (в русской транскрипции — Каракорум), дословно — город «черных скал», поскольку река у входа в долину была зажата ущельем. Красивая просторная долина с шумящим по галечному руслу Орхоном была вместилищем многих цивилизаций Центральной Азии. Монгольскую столицу в долине Орхона основал Чингисхан, и она была сердцем империи при четырех ее первых правителях. После них в Монголии не было больше такого пышного города, с храмами и дворцами, крыши которых украшала переливающая на солнце глазурь всех цветов. Сам город, как крепость, окружали глинобитные стены с четырьмя — по сторонам света — воротами. К XVI веку Харахорин окончательно исчез с лица земли. В некогда шумной орхонской долине, в степной траве, над траншеями раскопок, сохранилась до наших дней лишь каменная черепаха — символ вечности.