Королева демонов - [45]

– Похоже, они обустраиваются, – сказал Аббан.

– Мы не созданы для северных зим, хаффит, – произнес Хасик, хотя Аббан ни разу не слышал от него даже намека на недовольство холодом.

– Наверно, будет разумно… – начал Аббан, но Хасик, не удостоив его вниманием, перевел скакуна на рысцу.

Хасик успел открыть ворота и въехать во двор, когда раздался крик. Выбежали девять шарумов, окружили коня и наставили копья.

Хасик сплюнул на землю:

– На страже ни души. Кто командует этим сбродом?

– Сначала, воин, мы выясним имя твоего отца, – сказал один шарум.

Он был крупнее остальных, и в его тоне звучали начальственные нотки, хотя покрывало на шее было, как у всех, черное.

– Я Хасик асу Реклан ам’Кез ам’Каджи.

– Пес Джайана, не знающий, кому лизать руки, – сказал вожак. Остальные засмеялись.

Хасик присоединился к веселью:

– Это верно, хотя теперь у меня самого есть пес. – Он махнул рукой в сторону Аббана.

Все взоры обратились к хаффиту, и под коллективным взглядом Аббан сник совсем. Не приходилось сомневаться, что его только теперь заметили. Шарумы в первую очередь сосредоточивались на опасности.

– Хаффит Избавителя, – произнес первый воин, – уже не такой чванливый. Он и правда умеет превращать в золото песок и верблюжье дерьмо?

– Еще как умеет! – ответил Хасик. – Он может продать рыбакам воду, а лесорубам – дрова.

Воин искоса посмотрел Аббану в глаза:

– Это его не уберегло.

Хасик осклабился:

– Его бы ничто не уберегло, когда пробил мой час. А теперь, когда мы назвали наши имена, я снова спрошу твое.

– Орман асу Хован ам’Баджин, – ответил шарум. – Добро пожаловать в мой ксар. Не дворец, но есть рабы, и полно еды.

– Баджины не возвращаются в Водоем Эверама? – спросил Хасик.

– Эти баджины – нет, – подтвердил Орман. – Кто там теперь командует? Керан? Я не желаю быть приватиром и жить на воде.

– Тогда в монастырь, – предположил Хасик. – Дама Хеват там еще за главного?

Орман помотал головой:

– До поры – возможно, но у него нет людей, чтобы его удержать. Войска Джайана разбиты, и рыбакам страсть как захочется вернуть монастырь. Это ключ к Водоему Эверама, оттуда можно нанести удар. Зачем же неделю плестись по замерзающей, кишащей демонами дороге и ввязываться в безнадежную схватку, когда здесь тепло и уютно? Зеленые земли слабы и созрели для грабежа.

– Мудрые слова. – Хасик оглядел двор. – У вас есть свиньи?

– Их едят чины-рабы, – кивнул Орман. – Что, надо накормить твоего хаффита?

– Он кормится собственным жиром. Я сам хотел попробовать.

– Как угодно, если заплатишь. У нас и женщины есть. Чинки, взглянуть особо не на что, но, если набросить покрывало, будут не хуже других, согласись?

Один воин что-то шепнул Орману на ухо. Тот встряхнул головой, издал лающий смешок и посмотрел в глаза Хасику:

– Мне напоминают, что пса Джайана выхолостили. Наверно, женщины тебе ни к чему.

Аббан поцокал языком, тряся головой:

– Ты пожалеешь об этом, сын Хована.

Орман зыркнул на него:

– Что…

Но он задохнулся на полуслове и согнулся пополам, вцепившись в рукоятку ножа, который метнул Хасик. Лезвие до упора вонзилось в пах.

Другие воины бросились в бой. Они пронзили горло скакуну Хасика, но сам Хасик носил под платьем доспехи из меченого стекла, и сталь соскользнула с них. С копьем в руке он скатился со своего чудища, когда оно встало на дыбы. Аббан же слетел, тяжело рухнул наземь, и все его тело пронзила взрывная боль.

Хасик размытым пятном мелькал среди воинов. Затем они тоже превратились в размытое пятно. После этого все померкло.

Аббан очнулся на дощатом полу. В нескольких шагах от него горел очаг, и жар обкрадывал его, высасывая из ран немоту и возвращая боль. Над ним склонилась женщина, которая отирала ему лоб влажной тряпкой.

– Ты жив.

– Я жив, – согласился Аббан. – Хотя сейчас об этом жалею.

– Ну а я благодарю за это Создателя, – сказала она. – Новый хозяин пообещал, что если кто-нибудь умрет, то мои родные направят его по одинокому пути.

Аббан сощурился на свет:

– Новый хозяин? Хасик?

Женщина кивнула:

– Он убил троих баджинов. Остальным отсек ядра. – Она сплюнула. – И поделом.

– Сейчас смена правителя может казаться благом, но думаю, что по сравнению с ним ты сочтешь баджинов благословением, – заметил Аббан.

– В наш век лже-Избавителей для нас не осталось благословений, – возразила женщина. – Выжить – вот все, на что мы можем надеяться.

– В выживании всегда есть надежда, – сказал Аббан. – Передо мной не раз маячил одинокий путь, но вот, пожалуйста, – я лежу здесь и продолжаю дышать на Ала.

– Хозяин говорит, что ты его повар. Мужчины забьют свинью, а ты зажаришь. Это будет пир для его нового племени.

– Племени евнухов. – Аббан попытался сесть. – Полагаю, тебе нечем отравить мясо?

– Будь чем, я бы давно воспользовалась. – Женщина помогла ему сесть. – Я – Заря.

– Красивое имя, – сказал Аббан. – Я Аббан асу Чабин ам’Хаман ам’Каджи. Если мне велено подготовить пир, понадобится твоя помощь. Я не смогу стоять без костылей, да и с ними – едва-едва.

– У нас есть кресло на колесиках, которым пользовался перед кончиной мой дед, – сообщила Заря.

– Хвала Создателю! – сказал Аббан. – Буду признателен, если поможешь на него взобраться. Раз Хасику хочется пира, нам лучше не томить его в ожидании.