Королева бриллиантов - [39]

Днём весёлая компания собралась на полянке садов Трианона, прекрасных, как рай, с множеством фонтанов, в которых высоко к небу вырывались мощные водяные струи, разбивавшиеся на мириады серебряных, переливавшихся всеми цветами радуги капель. По бархатистой зелёной лужайке разгуливали важные павлины с отливающими изумрудами и сапфирами величественными хвостами. Вокруг застыли, словно во сне, цветущие деревья. В открытом со всех сторон белом мраморном павильоне с колоннами стоял небольшой алтарь, возведённый доброму гению Дружбы, украшенный искусно резьбой из камня и живыми розами. За ним, в чёрной мантии со звёздами, стоял граф Д’Артуа, весёлый и жизнерадостный брат короля, приняв торжественную позу. Он поднял руку, призывая свою аудиторию к повиновению. Перед ним стояла группа весело смеющихся придворных во главе с королевой — самой красивой женщиной, в шляпке простой пастушки, в юбке, украшенной розами. Пунцовые пятна, проступившие на щеках, тоже казались розами.

— Мадам и месье, члены братства Дружбы и Любви, — закричал принц, — внимайте повелению Великого ламы братства, вашего покорного слуги. Я призываю вас разбиться на пары и на час исчезнуть. Я называю пары. Мадам, — обратился он к королеве, — я вверяю вас нежным заботам графа де Ферзена.

Он продолжал выкрикивать имена по списку, который сам составил, призвав на помощь всё озорство и коварство. От внимания её величества не ускользнул тот факт, что этот серьёзный, уравновешенный дворянин из Швеции давно уже служит при дворе. Можно уверенно утверждать, что и сама Мария-Антуанетта поглядывала с интересом на высокого белокурого скандинава — так его все называли. Удивительное спокойствие и хорошие манеры резко выделяли его среди живых французов с их горячностью, остроумием и находчивостью. Д’Артуа считал де Ферзена почти глупцом и сравнивал его с черепахой, которой никогда не угнаться за зайцем. Де Ферзен нравился женщинам, но самого его, судя по всему, не очень притягивали их легковесное кокетство и беспричинный смех. Они постоянно задирали его, граф спокойно отвечал, устремляя на них задумчивый взгляд, улыбался в ответ и проходил мимо. Если же предположить, что сердце его всё же трепетало — хотя, конечно, он это всячески скрывал — при виде королевы, то это лестная победа для такой очаровательной женщины, как она! Ну а если при виде его трепетало её сердце? Ничего серьёзного, конечно, между ними быть не могло, такое просто невозможно!

— Ну а теперь все расходятся! — громко крикнул принц, а через час должны сюда вернуться. Обменивайтесь без всякого стеснения мыслями друг с другом, не забывайте все ваши мысли, всё, что произойдёт между вами, должно стать предметом гласности после вашего возвращения, как и принято, парами. Не забывайте также, мадам и месье, что любая пара, опоздавшая хотя бы на минуту, будет подвергнута осмеянию всего братства Любви и Дружбы и штрафу, либо другому наказанию.

После того, что она узнала сегодня утром от принцессы Ламбаль, королева была готова поздравить себя с приятным партнёром, которого выбрал её хитроумный братец. На предыдущих встречах «Любви и Дружбы под открытым небом» он обычно назначал ей самых весёлых и бравых кавалеров, от которых у неё голова шла кругом, и в отдельные моменты Марии-Антуанетте приходилось призывать на помощь всё королевское достоинство плюс чувство юмора, чтобы удержать их поведение в рамках приличий.

Королева смотрела на высокого, статного де Ферзена, ей особенно нравилось его самообладание и спокойствие. Ей всегда казалось, что граф обладает огромной силой воли, его никогда не застанут врасплох ни собственные страсти, ни страсти других. Рядом с ним французы казались малыми детьми, женоподобными, импульсивными, любителями пошутить и посмеяться. Она довольно часто говорила с ним взглядом, выделяя его мощную фигуру среди толпы окружавших её щуплых придворных. Смелый, решительный человек со скрытой внутренней мощью.

Они пошли рядом по узкой, длинной, освещённой солнцем аллее, наблюдая за тем, как постепенно рассеивается толпа мужчин и женщин. Одни пары по колено в густой траве направлялись к лесу, другие, обходя большие клумбы цветов, шли к озеру. До них доносились обрывки разговоров. Вскоре они улетели куда-то вместе с ветром, и наступила полная тишина.

Королева с удовольствием начала разговор со шведом, увлекая его к маленькому павильону Флоры, где ей хотелось провести этот час в полном покое, чтобы наконец отделаться от тревожных чувств, давивших на неё после сегодняшнего утреннего разговора с принцессой Ламбаль. Граф отвечал с величайшей вежливостью, откровенно, сразу оживлялся, когда начинал рассказывать ей о своём любимом севере.

Не собираются ли их величества нанести ответный визит северным правителям, которых они с таким любезным радушием не так давно принимали у себя в Версале?

   — Ах, месье, у королевы Франции так мало надежд на путешествия, а сейчас особенно: в стране повсюду царит беспокойство. Король не может долго отсутствовать. Что касается меня, то вы знаете, как трудно мне вылететь из своей клетки. Как бы мне хотелось увидеть бухты, сказочные фиорды Скандинавии, послушать древние легенды севера. Но, видимо, этого никогда не случится. Люди сразу всё истолкуют превратно. У меня здесь слишком много врагов — бог ведает, почему.