Королева антиквариата 1-6 - [77]

– Конечно, – бабушка Михаила полностью открыла дверь. – Проходите на кухню. Можете не разуваться.

– Настя прошла на кухню, а следом за ней прошла и Алевтина Ивановна. Она налила в кружки чай, положила в блюдца вишнёвое варенье, и тоже села за стол.

– Так что же случилось? – с тревогой в голосе спросила она Настю.

– Вашего внука подозревают в краже. К сожалению, в его в личных вещах во время обыска в музее нашли золотые подсвечники, и теперь хотят посадить в тюрьму. Плюсом ко всему ему хотят приписать также и кражу других музейных экспонатов, которые тоже пропали. Но я работаю вместе с Мишей, давно его знаю и точно уверена, что он ни в чём не виноват. Кто-то явно хочет подставить его, чтобы отвести подозрение от себя. И теперь мы с друзьями собираем на него положительные характеристики. Это должно перевесить чашу весов в его пользу. И Ваше участие в этом деле здорово бы выручило Мишу. Скажите, Алевтина Ивановна, Вы напишете на него характеристику?

– Конечно, напишу, – вскочила Алевтина Ивановна с взволнованным видом.

Она подошла к шкафу и достала из верхнего ящика ручку и лист бумаги. Вернувшись за стол, она спросила:

– А что нужно написать?

– Я Вам помогу, – ответила Настя, и начала диктовать заранее подготовленный текст.

Через 10 минут характеристика была полностью готова. Настя перечитала её, аккуратно свернула и положила к себе в сумочку.

– Вот и отлично. Скажите, а как мне найти его отца? Нам бы очень пригодилась характеристика и от него тоже.

– Ой, что Вы, – взмахнула рукой Алевтина Ивановна, а затем тяжело вздохнула. – Уже много лет от моего сына нет ни слуху, ни духу.

– А что с ним случилось?

– Пропал. Раньше он был хорошим, добрым мальчиком. Лёша с братом Фёдором были очень дружны.

Настя подумала, что Лёша – это отец Михаила, а брат Фёдор – это Фёдор Игнатьевич, его дядя и директор музея. Алевтина Ивановна между тем продолжала:

– А потом он женился, и его как будто подменили. Он стал каким-то дёрганным, нервным, часто огрызался на окружающих. Они ведь вместе с женой сразу же после свадьбы переехали на съёмную квартиру и стали жить отдельно. Жена постоянно устраивала дома скандалы, пилила Фёдора за любую мелочь. И она не успокоилась даже после рождения Миши. А когда ребёнку исполнился год, Лёша уехал на заработки куда-то на север. Поначалу он писал письма, присылал деньги. А в своём последнем письме он написал, что нашёл другую женщину, да так и пропал. Мне его жена потом показала эти письма. Она стала растить Мишу одна, жили они в бедности, и я им немного помогала. Алименты на ребёнка он совсем не присылал, и даже судебные приставы его не смогли найти. Мать Миши долго болела, и пару лет назад умерла. А Миша после её смерти переехал в Санкт-Петербург, к Фёдору. Это мой второй сын, он директор музея. Он устроил Мишу к себе на работу охранником, а также помог решить вопрос с жильём.

– Да, я знаю это. Я уже взяла у Фёдора Игнатьевича характеристику на племянника, – ответила Настя. – Скажите, а у Вас есть фотография вашего сына Алексея?

– Конечно, – кивнула Алевтина Ивановна.

Она ушла в комнату и принесла фотоальбом. Достав из него фотографию, она протянула её Насте.

– На этой фотографии Федя и Лёша в молодости.

– Директора музея она быстро узнала, хоть и с трудом. На фотографии он был стройным, подтянутым, а сейчас же он прилично поправился. Второго человека на фото она никогда раньше не видела.

– Можно мне взять эту фотографию с собой? – спросила Настя.

– Конечно, возьмите. У меня есть ещё одна точно такая же.

– Спасибо Вам, Алевтина Ивановна. Я постараюсь помочь Мише, – Настя встала и пошла к выходу. – Спасибо за чай и варенье. До свидания.

– До свидания, – ответила ей Алевтина Ивановна.

Настя поехала обратно к гостинице, поставила машину на стоянку, и решила немного прогуляться. Затем она поужинала в кафе, вернулась к себе в номер и стала готовиться ко сну. Рано утром она поедет обратно, так как здесь ей больше делать нечего. Всё, что можно было, Настя уже узнала. Похоже, что она зря сюда приехала.

Ночью Настя очень долго не могла уснуть, какая-то мысль засела у неё в голове и не давала покоя. Наконец, она заснула, но долго поспать ей так и не удалось. Она проснулась около 3 часов ночи, поражённая внезапной догадкой.

Настя быстро встала с постели, включила настольную лампу и села за стол. Достав из сумочки фотографию и карандаш, она стала рисовать отцу Михаила усы и бороду. Когда она дорисовала их, то так и застыла в изумлении.

С фотографии на неё смотрел исчезнувший из Юсуповского дворца завхоз.

Глава 22

Настя решила не дожидаться утра, и уже через час выехала из Вологды по направлению к Санкт-Петербургу. Сначала она хотела позвонить следователю сразу же, как только узнала на фотографии завхоза, но потом решила, что нет смысла будить Ольгу Петровну сейчас, можно будет позвонить ей и попозже. До города Питера она планировала добраться примерно часам к одиннадцати.

Сон ещё пытался перебороть Настю и взять своё, но она старалась отогнать его прочь. В её голове выстраивалась цепь событий, и ей было над чем хорошенько подумать. Директор не мог не узнать родного брата, когда принимал его на работу. Но тогда почему он называл его не Алексей, как звала его мать, а Матвей Иванович. Если завхоз скрывает своё настоящее имя, значит он и сам скрывается. А Фёдор Игнатьевич покрывает своего брата. Возможно, что его брат скрывается от судебных приставов из-за накопившегося долга по алиментам. Но нельзя исключать и того, что он может оказаться убийцей. Его странное исчезновение только подтверждает это предположение. И знает ли Михаил, что завхоз и его отец – это одно и то же лицо? Ведь тот ушёл из семьи, когда Миша был ещё маленьким ребёнком.