— Не было больше. Уж очень просил. Забавный такой парнишка…
— Умолкни! — оборвал Зубей. Вывалив на газету целую гору мелочи и мятых рублевок, он, шевеля губами, принялся их считать.
Тем временем Коршунов (впрочем, фамилия его была вовсе не Коршунов, а Королев, Андрей Королев, или просто Король, как звали его в школе и во дворе) снял пиджак и начал не спеша свинчивать разрядные значки, отколол и фигурку футболиста. Затем отстегнул наручные часы.
Кончив считать деньги и удовлетворенно сказав: «Точно, как в аптеке!», Зубей засунул деньги в карман. Потом посмотрел на список будущих футбольных звезд и усмехнулся:
— Ишь, козявки! Еще и порасписывались! — Вырвав листок, он чиркнул спичкой и поджег бумагу. Подождав, когда она догорит, строго спросил, почти совсем спрятав в щелочках глаза: — Ушел тихо?
— Порядок, — ответил Король.
Зубей опять сел, подумал и полез в карман.
— Отвалить, что ли, за труды? — Отсчитав несколько серебряных монет, сунул их Королю. — Возьми, за старание.
По лицу его напарника не было заметно, что тот ожидал большей доли, однако Зубей почему-то раздраженно сказал:
— Что кривишься! А я не рисковал? Пиджак, часы — чьи? И главное что? Главное — идея. Соображаешь?.. Ну, ладно, рубль добавлю. К тому ж я угощаю.
— Да я ничего, — сконфузился Андрей. — Хватит и этого.
— Ну, раз хватит — порядок! — Зубей набросил на плечи пиджак, подмигнул Андрею и подал расческу. — Маскировку убери.
Когда тот зачесал волосы со лба назад, к затылку, Зубей сказал:
— Совсем другой человек. Родная мать бы не узнала.
— Ух! — улыбаясь своим мыслям, сокрушенно помотал головой Андрей. — И сердитые, наверно, хлопцы! Вот попал бы им сейчас в руки — дали бы жару! Еще бы, так радовались: форму получат, знаменитыми футболистами станут, а тут… Даже жалко их, честное слово…
— Да ты что! — прикрикнул Зубей. — Черт знает, откуда у тебя это слюнтяйство? Эх, Король, когда я эту дурь из тебя вышибу! Парень как парень, а слюни распускать любишь.
Зубей достал портсигар. Одну папиросу взял сам, другую сунул Андрею в губы. Закурили. Зубей посмотрел в синее, знойное небо, подумал вслух:
— Искупаться, что ли?..
Берег был крутой и высокий, не меньше трех метров. Почти сразу же начиналась темная глубь воды.
— А ну, давай прямо с берега! — хлопнув Андрея по загорелому плечу, подзадорил Зубей. — Не испугаешься?
Андрей еще никогда не нырял с такой высоты, и, сказать по правде, ему было страшновато. Однако он и виду не показал, что трусит. Разбежавшись, пружинисто оттолкнулся ногами и ласточкой полетел с обрыва. Зубей одобрительно посмотрел ему вслед, но сам прыгать не стал. Спустился по тропинке вниз, поплескал себе на грудь, на сильные, жилистые руки и только после этого полез в воду.
Андрей блаженствовал. Вода теплая, ласковая, прозрачная. А если нырнуть и открыть глаза, то все вокруг — зеленовато-голубое, радужное. А забраться поглубже — уже немного таинственное, холодное. Андрей плавал, смеялся, поднимал фонтаны брызг. Вот он нырнул, дошел до прохладного слоя воды и быстро, словно взбираясь по лестнице, начал всплывать к свету. Неожиданно что-то упругое коснулось головы, и он почувствовал, что снова погружается вниз. Андрей рванулся, неясно увидел над собой человеческое тело, протянутую к нему руку, и снова — толчок. Опять он опускается в прохладную жуткую темень. Андрей в ужасе открыл рот, и в горло ему хлынула вода. Он сделал отчаянное движение и тотчас с облегчением увидел над собой голубое небо, солнце, рыжий глинистый обрыв. Выпучив глаза, задыхаясь, поплыл к берегу. В ушах раздражающе звенел смех Зубея.
Кое-как взобравшись на берег, Андрей сел на траву, долго выплевывал воду, кашлял. Вышел наверх и Зубей. Сказал, посмеиваясь:
— Чего расплевался-то?
Не глядя на него, Андрей хмуро спросил:
— Утопить, что ли, хотел?
— Ой, дурила! — захохотал Зубей. — Это с какой радости стал бы топить? Ты еще пригодишься мне. Мы еще с тобой такие дела обтяпаем — только ахнешь.
Потом, раздетые, они валялись на траве — загорали. Оба молчали. Каждый думал о своем. Зубей лениво обстругивал перочинным ножом деревянный колышек. Косясь на нож — с большим и толстым, как финка, лезвием, — Андрей с обидой думал: «Старался. На такой риск шел. Ради него мальчишек обобрал. А он чуть не утопил. Неужели хотел утопить меня? Или просто шутил?» Не выдержав, Андрей спросил об этом.
— Если бы собирался топить, будь уверен — не выплыл бы. Это я так, посмеяться. А ты, вижу, хлебнул водицы и нюни распустил. — Зубей криво усмехнулся и со всего размаху глубоко в землю всадил острый колышек. — Ничего, парень, злей будешь! — Потом, застегнув на руке ремешок часов, распорядился: — Одевайся! Правильный режим питания — залог здоровья.
В летнем открытом ресторанчике они заняли столик, и Зубей велел официанту принести обед, а также «два по сто и три пива».
— Минуточку, — возвращая официанта, попросил он. — Еще коробку «Казбека», будьте любезны. Впрочем, лучше две.
Когда все было принесено, Зубей изящным щелчком мизинца подтолкнул коробку папирос Андрею.
— Привыкай к красивой жизни, малыш! Дарю!
Подняли рюмки с водкой. Хотя по этой части у Короля почти не было практики, но под взглядом Зубея выпил, почти не морщась. Зубей был доволен.
