Король замка - [47]

— Осторожно, — повторил Жан-Пьер, — потому что кто-нибудь из сидящих за столом обязательно найдет в своем пироге корону.

— И тот, кто ее найдет?..

— Объявляется королем дня! — воскликнул Ив.

— Или королевой, — прибавила Марго.

— И ходит в короне? — спросила я.

— Корона очень маленькая, — сказала Габриелла, — но…

— Нет, не просто в короне. Тот, кому она достанется, станет королем или, как сказала Марго, королевой дня. — Объяснил Жан-Пьер. — Его, — он улыбнулся, глядя на Марго, — или ее слово — закон.

— Целый день! — крикнула Марго.

— Вы не представляете, что я сделаю, если корона достанется мне! — пообещал Ив.

— А что именно? — спросила Марго.

Он не ответил — было видно, что он не может перевести дыхание. Ждать его не стали: все хотели поскорее получить свой кусок. В напряженной тишине госпожа Бастид вонзила нож в пирог, а Габриелла встала, чтобы подавать тарелки и отправлять их по кругу. Я с радостью заметила, что Женевьеве нравится эта незатейливая игра.

Все принялись за пирог. В комнате не было слышно ни звука — только тиканье часов да потрескивание дров в камине.

Вдруг раздался победный возглас, и Жан-Пьер поднял над головой маленькую выкрашенную золотой краской корону.

— У Жан-Пьера! У Жан-Пьера! — завопили дети.

— Называйте меня Ваше Величество, — с притворной строгостью одернул их Жан-Пьер. — Приказываю немедленно короновать меня.

Габриелла вышла из комнаты и вернулась, неся на подушечке металлическую корону, украшенную блестками. Ив и Марго от нетерпения ерзали на стульях, Женевьева смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами.

— Ваше Величество, кому прикажете вас короновать? — спросила Габриелла.

Жан-Пьер оглядел сидевших за столом, делая вид, что не может принять решение. Когда его взгляд упал на меня, я показала глазами на Женевьеву. Он понял.

— Мадемуазель Женевьева де ла Таль, сделайте шаг вперед.

Женевьева вскочила на ноги. Ее щеки порозовели, глаза сияли.

— Надень ему корону, — подсказал Ив.

Она с серьезным видом приблизилась к Габриелле, взяла с подушечки корону и короновала Жан-Пьера.

— Теперь преклони колени и поцелуй ему руку, — распоряжался Ив. — И поклянись служить верой и правдой.

Я смотрела на Жан-Пьера. Он, с короной на голове, откинулся на стуле, а Женевьева встала перед ним на колени — Габриелла подложила ей под ноги подушечку, на которой принесла корону. Всем своим видом Жан-Пьер выражал полный триумф. Он хорошо играл свою роль.

Затем в торжественный обряд вступил Ив. Он спросил, каково будет первое желание Его Величества. Жан-Пьер на секунду задумался, посмотрел на Женевьеву, на меня и сказал:

— Хочу, чтобы мы обходились без церемоний. Приказываю называть друг друга по имени.

Заметив, какой пытливый взгляд бросила на меня Габриелла, я улыбнулась и сказала:

— Меня зовут Дэлис. Надеюсь, вам будет нетрудно выговорить мое имя.

Все принялись повторять его с ударением на последнем слоге, и дети не могли удержаться от смеха, когда я стала поправлять их одного за другим.

— В Англии часто встречается это имя? — спросил Жак.

— Как Жан-Пьер и Ив во Франции? — уточнил Ив.

— Нет. Это имя — уникальное, и вот почему. Моего отца звали Даниел, а мать — Элис. Когда я еще не родилась, отец мечтал о девочке, а мама — о мальчике. Он хотел назвать ребенка в честь мамы, а она — в честь него. И вот появилась я… тогда они соединили свои имена, и получилось — Дэлис.

Мое объяснение привело в восторг детей, которые начали соревноваться в том, у кого в результате перестановок букв получится самое забавное имя. Удивительно, как быстро рухнули все условности, когда мы перешли на «ты».

Откинувшийся на спинку стула Жан-Пьер со своей короной на голове вполне походил на благодушного монарха, но иногда на его лице мелькала некоторая надменность, и тогда он напоминал графа.

Жан-Пьер поймал на себе мой взгляд и рассмеялся.

— С твоей стороны, очень мило, Дэлис, принимать участие в наших играх.

Я почему-то почувствовала облегчение, услышав из его уст, что это всего лишь игра.

Горничная Бастидов пришла закрыть ставни, и я подумала: «Как незаметно пролетело время!» День прошел чудесно: мы играли в шарады, под предводительством Жан-Пьера ставили пантомиму, танцевали, а Арман Бастид играл на скрипке.

Когда мы с Марго отплясывали «Sautiere Charentaise», она призналась, что только один праздник в году может сравниться с Рождеством — сбор винограда… Но все же, он не такой веселый, потому что на него не бывает ни подарков, ни рождественской елки, ни короля дня.

— Просто сбор урожая — это праздник для взрослых, — рассудительно заметил Ив, — а Рождество — для детей.

Женевьева веселилась от души. Я понимала, что ей хочется, чтобы этот день подольше не кончался, но было пора возвращаться в замок. Наше отсутствие уже наверняка заметили. Неизвестно, как к нему отнесутся.

Я шепнула госпоже Бастид, что, к сожалению, мы должны идти. Она подала знак Жан-Пьеру.

— Мои подданные желают говорить со мной? — спросил он тихонько, подмигнув сначала мне, а потом Женевьеве.

— Нам пора идти, — объяснила я. — Мы выскользнем из дома неслышно… так, что никто не заметит.

— Ни в коем случае! Все огорчатся. Не знаю, должен ли я использовать свое королевское право…