Король-вурдалак - [5]

Могильные страшилища беспокойно зашевелились, когда он приблизился. Их обезьяноподобные морды были скрыты под тяжёлыми железными намордниками, а их гигантские тела украшала грубая, зубчатая броня. Они были прикованы к паланкину, так что не могли оставить своего поста, каждый из них был вооружён гигантской мотыгой либо грубым разделочным тесаком. Вораг провёл когтем по своему запястью, когда подошёл к ним, и тревога стражей сменилась пылом, стоило им почувствовать его кровь. Звери питались кровью вампира, и их намордники были спроектированы таким образом, чтобы они могли кормиться, не подвергая опасности вампира.

Вораг вскочил на паланкин и выдавил кровь из раны в рифлёные намордники тварей, на что те, в свою очередь, ответили хрюканьем и воплями удовольствия. Один жадно схватил его, и Вораг пнул тварь в голову, отчего паланкин слегка пошатнулся. Он опустился на корточки и, ухватив цепь, которая соединяла ошейник монстра с паланкином, вздёрнул стража обратно на ноги.

— Стоять, — проурчал он, и они замерли, словно гончие, услышавшие команду хозяина.

Как только они выросли ещё больше, он повернулся и скользнул сквозь полог внутрь паланкина. Паланкин был пуст, за исключением одинокого гроба, стоявшего в его центре. Одр был изготовлен из кости, кожи и железа, и на нём лежала она.

— Моя королева, — прошептал Вораг. — Стрегга.

Она не ответила. Она не могла ответить, и не стала бы. В увядшей оболочке Стрегги Лупы не осталось жизни, утекло всё, всё до последней капли, вся жизненная сила, что впервые поймала его много десятилетий тому назад и крепко держала в своих сетях. Золотые волосы приобрели цвет инея, а плоть, что прежде походила на фарфор, ныне больше напоминала плохо выделанную кожу. Глаза, некогда полные хитрости и восторга, стали молочными невидящими шарами, а прекрасный рот — не более чем рваной прорезью.

— Трупоеды напали, как и тогда, когда вы пришли сюда с Нефератой. Как ты и говорила мне. Я выбросил их прочь, — тихо сказал он. — Я убивал их. Ты видишь? — он поднял окровавленный коготь и провёл по её увядшим губам. — Я иду во тьму. Я пришёл, чтобы попрощаться, — он замолчал.

Даже сейчас он не мог объяснить, почему привёз её сюда или почему не сжёг её тело, как того требовал обычай его народа. Некий тёмный инстинкт, некий тихий шёпот в глубине его разума предотвратил это. Иногда он молился Стригу и Шайе, и всем духам луны и ночи, чтобы однажды, всего один только раз, она села и прижала к нему руки, как делала это раньше так часто. Он нерешительно потянулся, чтобы погладить её волосы. Смахнув жёсткие сухие пряди в сторону, он открыл взору рваную рану на горле. Ярость вспыхнула вновь, и он зашипел.

— Это был В`соран, ты знаешь это, — произнёс Санзак из-за его спины. — Он убил её.

Вораг замер, но лишь на мгновение. Он не слышал, как другой стригой последовал за ним, но он не был удивлён. Кроме Ворага, Санзак был единственным вампиром, который мог спокойно подойти к носителям паланкина.

— Я знаю, — ответил он. Именно поэтому он спрятал останки от старого монстра, а после притворился, что сжёг их.

Он осознал виновность В`сорана в тот момент, когда скелетоподобный вампир выполз из туннеля целый и невредимый и один. Стрегга и её сёстры никогда даже не пытались скрыть своё презрение к В`сорану, ровно так же, как и он не скрывал свою ненависть к ним и их госпоже, Неферате. Возможно, они попытались убить его, но В`соран оказался сильнее. Возможно, всё было наоборот, и это В`соран ударил первым и его удар был успешен. Как бы ни было на самом деле, Вораг знал, кто был виновен, даже прежде, чем Санзак признался в том, что вступил в сговор с тварью, чтобы помешать махинациям Стрегги.

— И всё же ты позволяешь ему жить, — сказал Санзак, почти осуждающе. Он стоял у входа, держа полог закрытым за своей спиной.

— Как бы он служил, если бы я убил его? — ответил Вораг, не глядя на другого вампира. Он был — являлся — всё ещё полезным. В данный момент В`соран исполнял роль его кастеляна, хранителя с таким трудом завоёванной крепости на Горбатой горе и земли вокруг неё от их общих врагов. Хотя он и подозревал, что старая тварь хранит её больше для себя, чем для него.

— Это непохоже на Ворага, которого я знаю, — произнёс Санзак.

Вораг развернулся, оказавшись рядом с другим вампиром, прежде чем тот смог среагировать. Он схватил его за горло и легко поднял над полом. Снаружи один из могильных страшилищ издал ворчливый стон в ответ на внезапное движение внутри паланкина.

— Вораг, которого ты знал, убил бы также и тебя за участие в заговоре вместе с ним, Санзак, мой старый друг, — Вораг приблизил лицо Санзака к себе. — Он выпотрошил бы тебя в тот же миг, когда ты признался ему в своём вероломстве, и не стал бы заботиться о последствиях. Вораг, о котором ты вспоминаешь с такой нежностью, не стал бы играть в эти игры из манипуляций и утончённости и оставил бы свой череп в качестве украшения на одном из длинных кольев во дворце Ушорана. — Он нежно сжал горло вампира, и тот зашипел от боли. — Но я прощаю тебя, мой друг. — Он бросил Санзака на пол паланкина, вызвав ещё одно недовольное хрюканье у носильщиков.