Король — узник Фантомаса - [49]

В те самые часы, которые Жером Фандор посвятил визитам в министерство общественных работ и Национальную библиотеку, на улице Монсо происходили события, способные ещё больше запутать тот сложный криминальный узел, над распутыванием которого бились Жюв и его друг-журналист.

В своей квартире маркиз де Серак, одновременно мадам Сейрон, разговаривал с кем-то, кто прятался за оконной шторой.

— Итак, вы остаётесь здесь и не трогаетесь с места, — говорил маркиз тихим, приглушённым голосом. — Обещайте мне ничего не предпринимать, что б вы ни услышали…

— Клянусь, господин маркиз! — отвечал голос из-за шторы.

— Я рассчитываю на вас… И приглашаю посетительницу.

Маркиз де Серак пересёк салон и отворил дверь в соседнюю комнату.

— Входите, мадемуазель, — произнёс он, — и простите меня за то, что я заставил вас ждать, у меня были друзья.

— Ах, сударь, — отвечала Мари Паскаль, ибо это была она, — ах, сударь, прошу вас… это такие пустяки! Напротив, это я… Разрешите мне выразить благодарность…

— За что же, мадемуазель?

— За протекцию, которую вы мне оказали перед лицом Его величества… Она позволила мне получить хороший заказ…

Маркиз пододвинул посетительнице стул и ответил фразой, в которой содержалось несколько значений:

— О мадемуазель, вы получили и нечто большее… Что касается моей рекомендации, то после всех добрых слов, которые наша консьержка говорила о вас… Я жалею только об одном: что вам пришлось стать свидетельницей ужасного события, столь прискорбного для короля.

— Да… более чем прискорбного, — пробормотала Мари.

— Я думаю, мадемуазель, что вы тоже были потрясены…

— О да, конечно! Это было ужасно…

— Для вас особенно, — произнёс маркиз де Серак с нажимом.

Девушка подняла на него ясные глаза и ответила с полным простодушием:

— Да… Я была особенно взволнована, потому что живу в этом доме… потому что знала жертву…

Маркиз прервал её.

— Король говорил мне о вас, — сказал он проникновенным тоном.

Румянец смущения залил щёки и лоб молодой девушки.

— В самом деле, господин маркиз? — пробормотала она прерывающимся голосом. — Его величество спрашивал обо мне?

— Его величество находит вас очаровательной!..

Маркиз де Серак помолчал, чтобы придать своим словам особый вес, и добавил:

— Его величество запомнил вас с первой же встречи…

— В «Рояль-Паласе»? Но он едва видел меня через приотворённую дверь, в течение какой-нибудь секунды…

Тонкая улыбка появилась на губах маркиза.

— Много ли времени нужно королю, — сказал он, — много ли времени нужно молодому мужчине, чтобы начать мечтать о невозможном?

— О невозможном?.. Да, вы правы!..

Лицо молодой девушки стало серьёзным, даже строгим. Было видно, что она напрягает всю свою волю, чтобы сохранить хладнокровие. Что касается маркиза, то, при всей его чопорности, в его голосе появились игривые нотки:

— Возможное, невозможное… Кто знает?.. Воля короля не знает преград!..

И вдруг — прямой вопрос:

— А король вам нравится, мадемуазель?

— Но… но… — залепетала Мари Паскаль. Инстинктивно она встала и протянула руки вперёд, как бы обороняясь от нападения.

Де Серак словно не заметил её жеста и продолжал:

— Быть может, для кого-то смерть несчастной Сюзи д'Орсель была желанной…

— О сударь…

— Что делать, мадемуазель Мари? Счастье одних часто строится на несчастье других… Ведь вы сами, наверное, очень страдали… от ревности.

— Да… Я ревновала!..

— Вы ревновали ужасно… При этом вы знали, что связь с Сюзи д'Орсель не имела для короля большого значения… А вот если бы на её месте оказались вы… то это уже было бы серьёзно… Королю пришлось бы выбирать, и никто не знает, какой выбор он бы сделал… В то время как смерть Сюзи д'Орсель решила бы все проблемы… Признайтесь, что вы желали ей смерти!

— Нет… О нет! — слабым голосом протестовала Мари Паскаль.

— Хотя старая любовница надоела королю, он мог бы сделать выбор в её пользу… по привычке… или из страха перед скандалом… Мысль о том, чтобы делить с ней любовь короля, была для вас невыносима… Чёрт возьми! Может быть, я говорю слишком резко, но я говорю правду! Ведь вы ненавидели бедную Сюзи?

— Ненавидела её?.. Да, может быть! Я так ревновала!

Внезапно она поняла, что выдала себя, что слова, произнесённые ею, могли иметь ужасное значение… Что она фактически призналась маркизу де Сераку в том, что любит короля… Испуганная, потрясённая, она упала в кресло и залилась слезами.

Маркиз по-отечески склонился над ней:

— Не плачьте, не плачьте, моя бедная крошка! Своими словами я вернул вас к тяжёлым воспоминаниям… Но они уже в прошлом! Между вами и королём больше нет преград, препятствовавших вашей любви… Не думайте о прошлом, думайте о будущем!

— О месье… месье… — рыдала Мари.

— Успокойтесь, дитя моё! — продолжал маркиз. — Перед вами прекрасное будущее! Вы любите и — теперь это уже не секрет — вы любимы! Для тех, кто любит, нет ничего невозможного… Надейтесь!.. Судьба устранила соперницу с вашего пути… Как это произошло, неважно… Никто об этом не узнает!.. Вам нечего бояться!

Всё ещё сотрясаемая рыданиями, Мари Паскаль встала, чтобы проститься.

— Извините, господин маркиз, — пролепетала она, — извините меня за эту глупую сцену… Я потеряла контроль над собой и выдала чувства, которые должны были бы остаться скрытыми в глубине моего сердца… Простите… Я так взволнована, что сама не знаю, что наговорила… Разрешите мне уйти…