Король-Уголь - [41]

Это вызвало яростные возражения.

— Мы будем драться! — запротестовал Майк Сикориа и вдруг вскрикнул во весь голос, словно ему уже перебили нос: — Вы требуете, чтобы я это стерпел?

— Если вы дадите сдачи, — сказал Эдстром, — нам же будет хуже. Компания заявит, что зачинщиками были мы, и всю вину свалит на нас. Мы можем опираться только на свою моральную силу. Надо это твердо помнить.

Они поспорили еще немного и пришли к решению: каждый постарается сдерживаться — по мере сил, конечно. Все обменялись рукопожатиями и поклялись держаться твердо и не отступать. А когда собрание объявили закрытым и люди, крадучись, поодиночке ныряли в темноту, это уже были спокойные и осторожные заговорщики.

10

Халу плохо спалось в эту ночь. Под громкий храп восьми соседей он лежал, перебирая в уме все возможные варианты завтрашних событий. Перспективы были отнюдь не веселые: он видел себя то с разбитым носом, то вымазанным дегтем и вывалянным в перьях. Между прочим, на память пришла его теория об отношении к грабителям. «Всеобщая Топливная компания» была грабителем гигантских, чудовищных размеров. Пора, пожалуй, крикнуть этому грабителю: «Бери что хочешь!» Но Хал вместо этого думал о муравьях Эдстрома, силясь понять, какая сила заставляет их держаться вместе.

Настало утро, и Хал ушел в горы. Стоит только побродить там, как снова обретаешь мужество. А когда солнце скрылось за вершинами, Хал спустился в долину и встретился возле шахтоуправления с Майком Сикориа и Эдстромом.

Они поздоровались, и Эдстром сообщил, что днем скончалась его жена. В Северной Долине нет гробовщика, но он попросил одну приятельницу, чтобы покойницу отвезла в Педро она. Таким образом, он освободился и может идти к Картрайту. Хал положил руку на плечо старика, но не стал утешать его. Он видел, что Эдстром мужественно переносит горе и готов выполнить своя долг.

— Пошли! — сказал старик, и все трое направились в контору. Пока один из служащих ходил с докладом в кабинет начальника, они стояли, неловко переминаясь с ноги на ногу, и мяли в руках кепки, как полагается людям «из низов».

Наконец в дверях появился мистер Картрайт — маленький, худощавый человек, преисполненный сознанием своей власти.

— В чем дело? — спросил он.

— Прошу прощения, сэр, — заговорил Эдстром, — мы бы хотели с вами поговорить. Мы пришли к выводу, что нам необходим контролер в весовой.

— Что-о? — Вопрос управляющего прозвучал как выстрел.

— Мы бы хотели иметь контролера в весовой. Молчание длилось несколько секунд, потом Картрайт сказал:

— Пройдите сюда! — Делегаты гуськом вошли в кабинет, и он закрыл дверь. — Ну, что вы придумали?

Эдстром повторил все сначала.

— Чего это вам вдруг втемяшилось?

— Это не вдруг, сэр. Мы считаем, что нам будет лучше.

— По-вашему, вам не записывают полного веса?

— Видите ли, сэр… Кое-кто из шахтеров… В общем, мы считаем, нам бы лучше иметь своего контролера. Мы готовы оплачивать его труд.

— Кого же вы наметили в контролеры?

— Джо Смита — вот этого.

Хал сделал над собой усилие, чтобы выдержать устремленный на него взгляд.

— Ах, вот кого! — промолвил Картрайт и затем прибавил: — Так вы, оказывается, веселились неспроста.

Сейчас Халу было не до веселья, но он в этом не признался. Опять наступила пауза.

— Зачем вам, собственно, выбрасывать свои деньги? — снова заговорил управляющий и начал приводить разные доводы в доказательство полной нелепости их затеи — ничего они, мол, этим путем не выиграют. Нынешняя система действует уже много лет, и никто еще до этих пор не жаловался. Неужели кто-нибудь мог подумать, что такая крупная, солидная фирма, как «ВТК», позволит себе унизиться до того, чтобы обсчитывать шахтеров на несколько тонн угля! Так он красноречиво распространялся еще минут пять.

— Мистер Картрайт, — сказал Эдстром, когда управляющий смолк, — вы знаете, что я всю свою жизнь проработал на шахтах, и почти все время в этом районе. Я отвечаю за свои слова, когда говорю, что на всех шахтах царит общее недовольство. Рабочие считают, что им сплошь и рядом недоплачивают. Вы говорите, что не было жалоб. Но вы же понимаете причину…

— Нет, не понимаю. Какая причина?

— Что ж, — деликатно сказал Эдстром, — быть может, вы не догадываетесь, но так или иначе, мы решили поставить своего контролера.

Ясно было, что управляющий захвачен врасплох и не успел еще обдумать свою линию поведения.

— Я думаю, вы сами понимаете, — сказал он, наконец, — насколько неприятно нам, администрации, слышать, что наши рабочие подозревают нас в обмане.

— Мы не говорим, что Компании что-нибудь известно об этом, мистер Картрайт. Возможно, кое-кто тайком наживается за наш счет, и ни вы лично, ни Компания об этом не знаете. Контролер от рабочих нужен, чтобы оградить и наши интересы и ваши.

— Благодарю, — сухо бросил управляющий, и по тону его чувствовалось, что он с трудом сдерживается. — Хорошо. Раз уж вы уперлись в одно, говорить нам больше не о чем. О моем решении вы будете оповещены.

Это означало, что аудиенция кончена. Майк Сикориа покорно шагнул к дверям. Но Эдстром был из тех муравьев, которые не поворачивают назад. Увидев это, Майк поспешно вернулся «в строй», словно надеясь, что его слабость останется незамеченной.