Король теней - [40]

Алит поднес чашу к губам и отпил глоток вина. Он посмаковал глубокий, богатый вкус и только затем проглотил напиток — сделав это так же медленно и степенно, как впитывал важность происходящей церемонии. Он больше не ребенок, а равноправный лорд дома Анар. Его наполнила гордость. Гордость, что он анарец, и гордость, что он уже успел доказать, что достоин титула князя.

Алит вдруг обнаружил, что прикрыл глаза. Когда он поднял веки, то увидел ожидание на обращенных к нему лицах отца и деда, Каентраса и Ашниели и еще многих дюжин эльфов, которые собрались на церемонию со всего Нагарита.

Каентрас выступил вперед и поднял руки, призывая к молчанию. Постепенно воцарилась тишина, и эльфийский лорд задумчиво поглядел на юношу.

— Позвольте и мне поздравить Алита, — сказал он и пересек помост, чтобы обнять нового князя дома Анар. — А так же позвольте объявить, о чем мы договаривались несколько лет назад.

Алит внезапно смутился, отстранился от Каентраса и повернулся к Ашниели. Он взял ее левую руку в свою; в другой руке он все еще держал чашу.

— Сегодня мое совершеннолетие. Наконец-то пришло время объявить о том, чего мог не заметить только слепой, — сказал юный князь. Он перевел взгляд на гостей, и радость тут же смыла чувство неловкости. — Ровно через год дом Анар и дом Моранин соединят не только дружба и договор о взаимной помощи, но и узы брака. Я намерен жениться на Ашниели, и она станет анарской княгиней, а я моранинским князем. Я не могу представить себе более глубокой любви, чем та, что я питаю к Ашниели, и более достойного будущего для наших домов.

— Я благословляю союз между семьями, — сказал Эолоран.

— Я горжусь тем, что смогу называть Алита сыном, — добавил Каентрас.

Алит сделал еще глоток вина и поднес чашу к бледным губам Ашниели. Девушка глядела на него блестящими глазами. Прохладные пальцы легко сжали его ладонь, и она наклонила чашу так, чтобы вино смочило ей губы. Затем Ашниель отвела бокал в сторону и поцеловала Алита в лоб, оставив легкий красный отпечаток. С изысканной точностью повернулась, поцеловала отца в щеку и обратилась к толпе.

— У меня нет слов, чтобы передать сейчас свои чувства. Это не под силу даже поэтам, хотя они всю жизнь оттачивают свое мастерство, — произнесла она. — В анарцах заложена великая сила, как и в моем доме. Кровь благородных князей Нагарита течет в наших венах и в нашей земле. Наши наследники обретут известность благодаря доблести и чести, храбрости и силе, милосердию и мудрости. Все, что есть в Нагарите великого, станет еще более великим.

Алит подал Ашниели руку, и они сошли по невысокой лесенке с помоста; внизу их окружила напирающая толпа. Все спешили поздравить молодую пару, обнять и поцеловать их. Слуги подняли боковые пологи павильона, нежный летний ветерок далеко разнес ароматический дым и закружил в воздухе лепестки цветов.

Алит проснулся мгновенно. Он не знал, что его разбудило, но спустя миг до него донесся шум из главной части особняка. Через незавешенное окно свободно лились лучи вечернего солнца — последний знак протеста против быстро приближающегося сезона холодов. Алит не помнил, как заснул, хотя на столике рядом с кроватью лежал открытый толстый том Аналдириса из Сафери, повествующий о воинской поэзии Элинуриса Принимающего.

Алит поборол оставшуюся после нежданного сна вялость, заставил себя встать с кровати и разгладил одежду. Он услышал, как отец зовет его по имени. Юный князь открыл дверь и обнаружил в коридоре пару спешащих куда-то слуг с фонарями в руках.

— Что случилось? — требовательно спросил Алит, ухватив за руку пробегающего мимо Циротира.

— По дороге приближается отряд солдат, ваше высочество, — ответил слуга. — Ваш отец ждет вас во дворе.

Алит замешкался: он не мог решить, брать ли с собой лук. В конце концов он оставил его в комнате; двадцать лет мира развеяли атмосферу подозрительности, что висела когда-то над особняком. Скорее всего, солдаты — это лишь почетная гвардия какого-то важного гостя. Алит схватил из сундука у изножия кровати плащ и выскочил через холл в сад.

Там стоял Эотлир с несколькими слугами. Эолоран был в отъезде, он отправился подписывать договор с одним из благородных домов, а Майет навещала Ашниель в особняке дома Моранин — женщины обеих семей готовились к свадьбе. Отец приподнял брови и посмотрел на сына.

— Мне ничего не сообщали о важном госте, — сказал Эотлир.

Алит заметил, что у отца за поясом висит короткий меч. Видимо, память у Эотлира оказалась долгая, и он не желал забывать прошлые беды.

По мощеной дороге застучали копыта, перед воротами остановился отряд всадников. Алит разглядел колонну из нескольких дюжин рыцарей с черными флажками на серебряных пиках. Их командир спешился и быстро подошел к той половине ворот, где стоял Геритон. Они обменялись короткими фразами, Геритон поклонился и с пригласительным жестом повернулся к особняку.

Рыцарь уверенно зашагал по вымощенной дорожке. Его покрытый черной эмалью доспех переливался масляным блеском, а сзади развевался черный плащ. Когда он подошел поближе и снял шлем, Алит расслабился: перед ними стоял Еасир, капитан Малекита и командир армии Нагарита. Эотлир тоже перестал волноваться и сделал шаг навстречу офицеру.