Король Шаул - [80]

Мейрав хотела сказать Рицпе, что она, так же, как и все вокруг, любит её и больше не ревнует к памяти матери. Только бы Шаулу было всегда хорошо с новой женой, как теперь. Михаль как-то сказала, что Рицпа настраивает Шаула против дочерей, но это она сгоряча. Мейрав должна была понять, поговорив с Рицпой, отчего Шаул так странно отнёсся к рождению детей у неё, старшей дочери, и так нетерпеливо ждал наследников от младшей. Это была не обида, скорее, недоумение: почему они, две сестры, стали не равны в глазах отца?

– Как там? – спросил жену Адриэль.

– Спит.

– Совет хочет передать ей подарок. Князь Яхмай спрашивает, могут ли они войти?

– Нет, нет! – замахала руками Михаль. – Дайте человеку собраться с силами.

– Хорошо, – сказал Адриэль, – я передам твои слова.

Он, было, направился к гостям, но жена остановила его, взяв за руку.

– Ты был с ними рядом, когда Рицпа упала. Что она сказала отцу?

– Не слышал я, – отмахнулся Адриэль.

– Рицпа показывала на младенца и что-то шептала отцу. Вспомни, ты же был рядом?

– Ты вот о чём! Она сказала Шаулу: «Видишь, твой сын беззащитней всех в доме. Ты должен... Ради него...» Я не расслышал.

– А он? Я видела, как отец поцеловал Рицпу и что-то ей ответил.

– Он повторял: «Мы будем жить. Мы будем вместе».

– А когда принёс её сюда, – задумчиво продолжала женщина, – пока он укладывал её, то, думая, что никого рядом нет, спросил: « Ты хочешь, чтобы я повторил твои слова в нашу первую ночь?» Она ответила: «Повтори». И тогда он сказал: «Если нас с тобой никто не любит, будем любить друг друга».

– Смотри-ка! – прервал жену Адриэль.

Мейрав обернулась и увидела, что у входа в комнату улыбается Рицпа.

– Ложись! – крикнула её Мейрав. – Тебе нельзя!

– Ты разве не слышишь? – спросила Рицпа.

Только тогда до слуха Мейрав дошёл писк младенца в соседней комнате.

– Ложись, ложись! – замахала она руками. – Я всё сделаю.

Пеленая младенца, Мейрав спохватилась, что шепчет ему: «Мы будем жить, мы будем вместе!».

Она поняла, что ей и сегодня не удастся поговорить с Рицпой.

Глава 7

Утром басилевс Ахиш сидел в своей дворцовой библиотеке и слушал толстого вельможу, который читал ему свои записи, сделанные во время службы писцом в филистимском стане в Гив’е. По всему побережью шли приготовления к войне – так стали филистимляне называть свой поход вглубь Кнаана. Уже был готов план разгрома армии короля иврим и покорения последних городов и селений, не признавших власти басилевса. Население Изреэльской долины будет уведено в рабство, а на его месте поселятся племена-союзники, прибывающие в Филистию с островов, спасаясь от нашествия дорийцев. «За полученные от нас наделы земли племена с островов будут всегда союзниками Филистии, – сказал Ахиш на совете серенов.– В местах, где особенно много населения, как в Гив’е, мы восстановим свои военные лагеря, и из них солдаты будут следить за отправлением обозов с данью на побережье».

Филистимляне, их слуги и рабы – все готовились к войне. Из кузниц доносился грохот – там ковали ободы для колесниц и цепи для больших партий будущих рабов. Затачивались мечи и наконечники копий, подгонялось снаряжение, солдаты мечтали о будущей добыче, писцы рассчитывали, сколько наберётся воинов и повозок.

Молодые солдаты проводили дни в учебных боях на песке.

К верховному жрецу пришли серены пяти племён Филистии просить благословления для армии и её командующего – басилевса. Верховный жрец собрал в храме Дагона жрецов племён для гадания на священных жертвах. Толпа, собравшаяся на площади перед храмом, ждала. Результатов гадания ожидал у себя во дворце и басилевс Ахиш, ждали и вожди племён, приплывших с островов и размещённых пока в лагерях на побережье.

– Так же пахал на волах их будущий король, – сказал вельможа, оторвавшись от записей в дневнике.

Басилевс встрепенулся, кивнул и велел продолжать.

– «Пашут они на паре волов. Сбруя состоит из деревянного ярма, которое волам кладут на затылок. Нет ни постромков, ни даже вожжей. Управляют упряжкой длинной палкой и, смотря по тому, как волов бьют, они идут в нужную сторону, быстро или медленно. Умелые иврим с парой волов, на которых сидит мальчик, могут даже по очень большому полю проводить совершенно прямые борозды...»

А если король иврим не спустится в Изреельскую долину? – думал Ахиш. – Что толку будет от филистимских колесниц?

Вельможа отпил воды и продолжил чтение.

– «Как они собирают урожай? Многие растения вытягивают с корнем, но большинство злаков срезают маленьким серпом. С поля колосья перевозятся на волах на общий ток селения, где каждая семья иврим имеет свой участок. Молотьба происходит так: быков и ослов проводят по снопам...»

– Болван! – рявкнул Ахиш. – К чему ты мне всё это читаешь! Ответь коротко: в чём сила этих иврим и в чём их слабость?

Но прежде, чем растерянный вельможа открыл рот, крики в толпе на площади известили город, что храм Дагона открылся, и из него выходят жрецы. Ахиш и вельможа подошли к оконным проёмам, выходящим на площадь.

Двадцать старцев, принадлежащих к самым древним родам филистимлян, проследовали через ворота храма Дагона, который останется открытым до окончания войны. Навстречу им вышла процессия жрецов и прошла к каменной скамье, установленной возле жертвенника. На жрецах были красные, вышитые золотыми нитями хитоны, перехваченные металлическими обручами. На головах они несли блюда с горстками земли, захваченной когда-то филистимлянами со своей родины, с холма, на котором стоял первый храм Дагона. Окружив жертвенник, жрецы торжественно усадили на скамью верховного жреца - слепого старика, после чего в полной тишине началось гадание по полёту птиц.