Король Шаул - [52]

Недели через две после выступления, когда уже вошли в Негев, случилась беда. Отошедший далеко от стана молодой воин-эфраимец был зарезан кочевниками. На следующий день по стану вдруг ударили лучники из верблюжьей кавалерии, выскочившей из пустыни и унёсшейся в облаке пыли обратно, прежде чем иврим начали преследование. Сотня стрел, упавших на армию короля, не причинила ей вреда, потому что перед началом похода Авнер бен-Нер приказал начальникам тысяч лично проверить у своих воинов щиты, чтобы кожа на каркасах была крепко натянута и смазана жиром – тогда копьё или стрела скользят по щиту, не пробивая его.

Король и Совет, встревоженные внезапным нападением, ожидали в палатке возвращения шимонитов, отправленных князем Шутелехом узнать, не обнаружил ли Агаг их присутствия в пустыне. Шимониты вернулись, выяснив, что налетало на иврим племя кочевников, враждебное амалекитянам. Поход можно продолжить, только на привалах надо усиливать охрану.

Ещё не было зноя, пустыня Негев цвела, и от запахов и красок кружилась голова. Король ехал впереди, головки цветов на длинных стеблях касались острых ушей его мула. Шаул вспомнил возвращение в Гилгал после похода на Нахаша и чудесный луг где-то в горах Иуды. Никогда раньше он не забирался так далеко от Гив’ы, не видел эти холмы, так не похожие на горы Эфраима. Вчера на закате холмы пылали алым цветом над густо-синим полотнищем пустыни, тишина навевала добрые предчувствия.

Шаул ехал и радовался. В первые дни продвижения его армии через многолюдные селения племён Эфраима, а потом Иуды, он встречал дружелюбное отношение иврим к своей армии и к нему, королю. Здесь уже знали все подробности сражения под Михмасом. Шаула благодарили, благословляли и просили погостить в селении на обратном пути. Поход на Амалека вызвал радость, но и тревогу. Шаулу рассказывали о непрерывных налётах амалекитян, показывали людей с выколотыми глазами и отрезанными ушами, с дырами, которые остались на месте щёк у тех, кто побывал в плену у кочевников.

На одном из последних привалов шимониты отвели короля в сторону от стана и показали брошенный жителями город. На месте рухнувших домов глиняной лентой лежала городская стена. Кто здесь жил, куда ушли люди, похоронив погибших после землетрясения родных – этого не знал никто.

– Дело нечеловеческое, гнев Божий, – вздохнул Авнер бен-Нер.

Иврим постояли ещё несколько минут и вернулись в свой стан.

Иоав, рыжий оруженосец Йонатана, съел что-то нехорошее и не где-нибудь, а в родительском доме по пути через Бет-Лехем. Его всё время рвало, но он ни за что не соглашался остаться в попутном селении или ехать в обозе. На привалах Иоав подсылал к шимонитам Миху, чтобы тот расспросил, как выглядит Агаг.

– Никто у нас его не видел, – отвечали шимониты. – Миха, ты скажи Рыжему, пусть возьмёт Агага в плен и разглядит.

Воины смеялись, а Иоав сердился на Миху: зачем проговорился, кто его послал.

Обе армии, Шаула и Йонатана, а также ополчения племён Иуды и Шимона, которыми командовал князь Шутелех, обрушились на многотысячную толпу, праздновавшую рождение Держательницы Мира. У амалекитян началась было паника, но все их мужчины, от мала до велика, были на празднике при оружии. Бой сразу распространился по пустыне.

Большинство амалекитян было малорослыми. Сражаясь, они ещё и приседали, вращая короткими, кривыми мечами у самой земли, потом подпрыгивали, издавали вопль и наносили удар – сильный и, чаще всего, смертельный. Очень помогло иврим, что отряд шимонитов перед началом боя отрезал амалекитян от их распряжённых верблюдов. Животные были по-праздничному украшены, а к серебряным и медным кольцам их сбруи пирующие кочевники прикрепили колчаны, полные стрел, запасные луки и дротики.

Король сражался, как простой воин. Амалекитянам никак не удавалось нанести удар великану, а их, особенно воинов из отборного отряда Агага, приманивал блестевший на белых волосах царский обруч. Как потом выяснилось, повелитель амалекитян обещал в награду за голову Шаула отдать свою дочь и двух верблюдов.

Рядом с царём бились пожилые биньяминиты. Если на Шаула налетали сразу несколько человек, кто-нибудь из своих кидался к нему на выручку, сносил щитом подкравшегося сзади амалекитянина, а потом отходил, продолжая сражаться. Так же поступал и сам Шаул: боковым зрением он следил за схваткой соседей, готовый броситься на помощь. По звяканью дротика или стрелы о подставленный щит король догадывался о присутствии рядом своего оруженосца Итая из Гив’ы. Руководили боем князь Нахшон из Иуды и Авнер бен-Нер. Верхом на мулах они стояли на холме и направляли отряды в те места, где атака иврим ослабевала.

Дважды прозвучал шофар, иврим опустили мечи. Они увидели, как бросая оружие, с криком разбегаются амалекитяне. Проклиная деву – Держательницу Мира, не защитившую их на своём празднике, они устремились к линии холмов, не ведая, что там уже обнажила мечи засада из ивримских ополченцев.

Верхом на муле король Шаул поднялся на холм. Долина внизу была покрыта телами кочевников. Выполняя наказ судьи и пророка Шмуэля, амалекитян ловили по всему Негеву, вели к отрогам гор и там приканчивали. Коэн Ахимелех бен-Ахитув и все священнослужители находились на месте казни, следя, чтобы гнев Божий свершился до конца.