Король Севера. Измена - [115]

Лорд Уолдер Молдлейт сидел рядом с Фадриком, нервно кромсающим кусок свинины. Когда на новобрачных окончательно перестали обращать внимание, Рейна склонилась к нему через руку мужа, заметив, как вздрогнул Фадрик при ее прикосновении.

–Спасибо, милорд.

–За что, леди Рейна? – Уолдер с интересом посмотрел на жену сына, и Рейна поняла, что несмотря на благодарность, она не испытывает к лорду симпатии.

Сухой человек с пронзительными глубоко запавшими в череп глазами не вызывал ни малейшего доверия.

–Вы знаете.

–А, вы об этом, – Уолдер усмехнулся. – Вы леди Артейн. Мне показалось, некоторые об этом забыли.

Прозвучал очередной громкий тост, зал взорвался смехом. Рейна с тоской подумала, что скоро в ход пойдут непристойные шутки, и ей придется удалиться. При мысли о том, что будет позже, ей едва не стало дурно.

Еще хуже стало, когда шутки, наконец, зазвучали.

Фадрик

Уверенность Фадрика в его вечно холостом будущем покоилась на ряде обстоятельств.

Во-первых, он был безобразен.

В свои двадцать три года он успел не только удостовериться во внушаемом женщинам отвращении, но и примириться с ним.

Каждая леди мечтает о прекрасном принце, а не о гадком горбуне.

Во-вторых, он не наследовал титула отца и его богатств, следовательно, не представлял для женщин интереса и в материальном плане.

Эти два обстоятельства весьма способствовали третьему – полному неумению Фадрика общаться с девушками. Он, в целом весьма застенчивый, боялся их, как огня.

Уже в шестнадцать он смирился с мыслью о грядущей жизни в одиночестве. Эта мысль тяготила. Признать, что обречен на унылое прозябание, весьма сложно. В глубине души Фадрик завидовал братьям – младшему даже больше, чем старшему, ведь их род получит продолжение в детях, которых Фадрик, как он полагал, не сможет иметь. У них будут жены, которые наполнят дома уютом. Разве не за этим женятся мужчины?

Его зависть не была черной, нет, он просто хотел надеяться на то же для себя.

Теперь Фадрик боялся. Он прекрасно понимал, что женщина, насильно отданная замуж, будет ненавидеть мужа. Будь на его месте нормальный мужчина, она смогла бы смириться, но в отношении жалкого урода… Нет, Фадрик не питал надежд. Более того, он полностью разделял чувства будущей жены.

А где-то в глубине души он не верил, что и впрямь находится на своей свадьбе.

И свадьба, и невеста пугали его. С того момента как Рейна, войдя в храм, устремила на него взгляд серых глаз, он не мог найти покоя. Подтверждая согласие взять эту женщину в жены, он спрашивал себя: «Зачем ты это делаешь?», а ответом было – «Так решил отец».

Возможно, лучше всего было заговорить с ней, когда они вдвоем ехали в карете на пир, но Фадрик боялся, что она откажется отвечать, если он спросит. Что на обращенном к нему лице он прочтет ненависть.

Он даже представить не мог, как будет жить с этой женщиной в одном доме.

Король велел новобрачным провести первую брачную ночь во дворце, где был приготовлен и свадебный пир. Фадрик беспрекословно уселся за стол подле отца. Рейна села по левую руку, сверкнув сапфировым ожерельем. Фадрик невольно залюбовался ее нежной чистой кожей, но тут же одернул себя: такая женщина никогда не будет принадлежать ему…

Когда гости расселись, поднялся Линель.

–За новобрачных! – провозгласил король, и зал поддержал одобрительными возгласами.

Фадрик видел, как недрогнувшей рукой Рейна подняла и пригубила бокал.

Несколько минут, потребных, чтобы заморить червячка, гости молча ели. Фадрик подумал, что эта тишина вполне устроила бы его, но в середину зала вышел Линнфред, специально приехавший из Молдлейта на свадьбу брата.

–Милорды и миледи! Для вашего удовольствия и в виде свадебного подарка прелестной новобрачной, – взгляд в сторону невесты, – я пригласил музыкантов. Ребята, проходите!

Трое мужчин вошли, отвешивая поклоны. Фадрик узнал Блафа – толстяка, не сколько певшего, сколько звучным голосом проговаривающего старинные баллады под едва слышное звучание струн, Оринга Благозвучного – слащавого и любимого дамами менестреля… и Ринги Весельчака, любителя похабщины.

Последнего Линнфред приветствовал особенно усердно.

Фадрику захотелось плакать.

Впрочем, музыканты, выпив по чарке вина, пока вели себя прилично.

Блаф, неспешно умастив зад на стуле, оправив бороду, ударил по струнам и не запел – заговорил:

-Я по природе не боец.

Как ни прискорбно, но, увы,

Не создан розовый венец

Для моей буйной головы.

Мне умирать не привыкать

За мир, людей, которым рад,

Но все ж не в силах разорвать

Соперника из-за наград…

Фадрик раньше не слышал этой песни, наверное, для свадебного пира менестрель сочинил нечто особенное. Суровые рыцари одобрительно кивали, пока Бальф говорил:

–Милей мне блеск холодной стали

Древнейших кованых мечей.

И даже дамы содрогнулись, когда, повысив голос, менестрель уже не говорил –выкрикивал:

-И нету мыслей о награде,

И помыслов о славе нет,

Когда в холодный алый, талый

Снег падает немой сосед.

Линнфред скорбно качнул головой, слушая о том, как больно хоронить друзей под сенью еловых лап…

-Ну, кто еще тут хочет славы?

Кому тут денег и почет?!

За честь сойти на пир кровавый

Кто, кто, скажите мне, сочтет?