Король серых - [65]
Птица склонила голову набок, но не произнесла ни слова.
Ободренная его молчанием, черноволосая красавица, почувствовав прилив воодушевления, продолжала:
— Этот король не для тебя. Его избрал Томас. А что, если тебе не с выбором чужим возиться, а выбрать своего? Того, кто будет править, повинуясь и слушая тебя лишь одного?
Может, молчание и золото, но сейчас Каллистра с радостью бы выменяла его на положительный ответ крылатого призрака. Он же только сидел склонив голову на несуществующей ветке и взирал на Каллистру с нескрываемым весельем. Каллистра не понимала, что его так забавляет. У ворона был такой вид, будто он знает что-то, чего не знает она. И все же он пока не отверг ее предложение. Надежда умирает последней.
— Если, как ты говоришь, человек все еще среди нас, позволь мне отправиться к нему и убедить его, чтобы он следовал твоим указаниям в поисках своего преемника. Выбери того, кого ты сочтешь лучшим, и пусть Джеремия Тодтманн отречется от трона в его пользу. Тогда ты получишь короля, которого хочешь, выбранного когтями твоими и отлитого по твоей модели.
Едва она произнесла это, тени начали отступать. Каллистра не знала, был это признак успеха или поражения. Ворон наклонил голову в другую сторону и смерил ее скептическим взглядом, точно пытался разглядеть в ней нечто, что поможет ему принять окончательное решение. Втайне даже от самой себя Каллистра продолжала молиться, чтобы Джеремии удалось спастись. Влияют ли эти молитвы на что-нибудь, ей было все равно. Молиться в минуту опасности — это очень по-человечески, верит человек во что-нибудь или нет, а потому так поступают и Серые.
— Любовь слепа.
Каллистра устремила исполненный недоумения взгляд на злобную птицу.
— А этот Тодтманн — мне угодный царь — последний будет смертный государь. — С этими словами ворон расправил крылья и взмыл в небо. — Удача приходит к тому, кто умеет ждать, о потерянное дитя. Скоро я получу, что мне причитается.
Каллистра по-прежнему не понимала и проклинала себя за это. Окажись на ее месте Арос, он бы понял… Впрочем, Арос никогда не оказался бы в такой переделке.
— Ваш Томас короля не выбирал; он имя произнес, что кто-то нашептал.
Кто-то нашептал? Нашептал? Выбор сделал за него другой? Ее глаза встретили боковой одноглазый взгляд ворона. Тот поклонился ей по-птичьи.
— Нет! — Она снова попыталась освободиться, но он был сильнее. Но она должна предупредить Ароса, найти Джеремию…
— Вот так-то, воробушек… — Он взмахнул крыльями и вознесся еще выше. Тени притаились где-то вдали, словно то, что происходило у них на глазах, как-то умерило их вечный голод. — Однако я вижу, ты все еще не веришь.
— Ты не мог! Это невозможно!
Ворон снова рассмеялся, и от этого всепроникающего смеха слова застыли у нее в горле.
— Ты все еще блуждаешь в потемках, красавица. — Ворон взлетел еще выше. — Позволь мне просветить тебя.
Каллистру поглотила вспышка ярчайшего света.
— Джеремия? — повторил Гектор и прищурился, словно не в силах удержать в фокусе образ незваного гостя.
Ошарашенный, Джеремия подошел ближе.
— Гектор? Ты действительно видишь меня?
Гектор озадаченно наморщил лоб.
— Этого не может быть. Я, наверное, переутомился.
— Но это действительно я, Гектор. Я. Джеремия.
Чернокожий, видимо не веря своим глазам, подался вперед.
— Привидений не существует. Ты не можешь быть настоящим.
— Но это так! Я настоящий. — Джеремия протянул вперед руку, однако его приятель отшатнулся. Джеремия с нескрываемой неохотой опустил руку, но понимал, как все это виделось другому. Охотно ли он сам дотронулся бы до руки призрака?
Гектор, не желая касаться стоящего перед ним фантома, бежать тоже не пытался. Вместо этого он оглядел прозрачную фигуру и неуверенно произнес:
— Если ты Джеремия, призрак, тогда скажи что-нибудь.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал?
Лысеющий клерк склонил голову набок:
— Приятель, если ты что-то говоришь, значит, у тебя запущенный случай ларингита. Потому что я слышу только какое-то сипение.
Джеремия немало удивился подобному обороту: он-то до сих пор пребывал в твердой уверенности, что они разговаривают. Реплики вполне соответствовали друг другу. Выходило, что он заблуждался. Однако раз Гектор его видит, то, если постараться, Джеремия может заставить коллегу еще и услышать себя. Если получше сосредоточиться…
— А сейчас ты меня слышишь? — произнес он, изо всех сил стараясь произносить слова как можно более отчетливо.
Гектор выпрямился и, запинаясь на каждом слове, пробормотал:
— Я… тебя… слышу…
Джеремия был готов от радости броситься ему на шею. Но Джордан явно был готов в этом случае отпрянуть назад.
— Ну слава Богу, Гектор! Я уж думал, что это невозможно! Я было решил, что меня никто никогда не увидит и не услышит.
— Старина, что… что с тобой приключилось? Ты что, и впрямь… призрак?
Тодтманн рассмеялся. Впервые за… за долгое-долгое время кто-то по-настоящему развеселил его: И покачал головой — на случай, если предыдущий не будет достаточно ясен:
— Нет. Не совсем. Строго говоря, видимо, меня можно считать живым, но на границе мира… послушай, тебе лучше сесть. Объяснения могут занять какое-то время.
Страшный вой прокатился по перевалу.Огромная тварь с восьмью лапами, похожая на волка, свалилась рядом с ним.Не будь он чародеем, то его сразу бы сожрал зверь с четырьмя ярко-зелеными глазами и острыми, как нож, когтями. Безобразное существо, смахивающее на волка, отбросило его, но Ронин, наложивший чары на свою одежду, чтобы защититься от непогоды, оказался твердым орешком. Коготь зацепил плащ, чтобы порвать его, но сам обломился.Серая шерсть встала дыбом, тварь взвыла. Когда-то Ронин сделал открытие — заклинание, не раз спасшее ему жизнь.Изумрудные глаза ослепила какофония света.
Ричард Кнаак — достойный ученик «профессора Толкина». Человек, который сумел воспринять принципы толкиновской школы фэнтези практически дословно — и создать на их основе свой собственный, личный мир.Мир, в котором маг Кейб Бедлам и его супруга Гвендолин снова и снова оказываются втянутыми в войны «меча и магии»…Мир, в котором в полные покоя, солнцем залитые волшебные земли вторгаются безжалостные волки — рейдеры, не знающие пощады и владеющие ужасными колдовскими секретами…Мир, в котором отважный Уэллен Бедлам отправляется во главе горстки смельчаков на дальний, легендарный континент, где, как гласит сказание, правит сильнейший из живущих ныне драконов — Пурпурный…Где-то в стране Пурпурного Дракона таится, сказано, Книга драконов — ключ к тайнам великой волшебной Силы.
Затерянный во Времени и Пространстве волшебный мир Кринн…Много веков назад Боги отвернулись от людей и на земле воцарился хаос. Никто уже не верил в то, что Боги существовали и только некоторые продолжали искать подтверждения, что Боги существуют и они вернутся. Злая сила, во главе с темной королевой Такхизис, с и только вера в Богов может спасти людей от темных сил…Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.
Эра драконов завершилась. Древних стражей Азерота, пытающихся найти свое новое предназначение, терзают сомнения. Но труднее всех приходится Калесгосу – младшему из бывших Аспектов драконов. Разве могут он и ему подобные, потеряв свое могущество, еще хоть чем-то помочь этому миру? Ответ таится в далеком прошлом, во времени, когда небесами правили свирепые создания, называвшиеся протодраконами. Обнаружив в сердце Нордскола таинственный артефакт, Калесгос увидит происходившие в ту жестокую эпоху удивительные события из жизни первых Аспектов: Алекстразы, Изеры, Малигоса, Нелтариона и Ноздорму. Еще в своем примитивном первоначальном облике будущие защитники Азерота должны были объединиться против Галакронда – кровожадного существа, которое поставило под угрозу само существование их вида.
От начала времен небесное ангельское воинство и орды демонов из глубин Преисподней ведут нескончаемое сражение за будущее всего сущего. Ныне это сражение развернулось и в Санктуарии – мире людей. Преисполненные решимости склонить человечество на свою сторону, силы добра и зла ведут тайную войну за души смертных. Это история Войны Греха – конфликта, который навсегда изменит судьбу рода людского. За три тысячи лет до того, как Тристрам окутала тьма, Ульдиссиан, сын Диомеда, был простым крестьянином из деревушки Серам.
Есть на американском юге страшное поверье — о креольских черных колдунах, что с незапамятных времен научились обращать свою боль в проклятие и смерть других людей. И еще есть поверье, не менее страшное, — о Руке Славы, отрубленной руке чернокнижника, чтоприносит силу тому, кто владеет ею по праву, и гибель — тому, кто завладеет ею случайно.Кто нынче поверит в легенды Старого Юга? А поверить пришлось, ибо несутся по шоссе шоферы — дальнобойщики, проклятые, обреченные на вечную гонку, гибнущие ужасной смертью, стоит остановиться лишь на мгновение.
В мирном университетском городке поселилось Зло, и каждодневной нормой стали садистские оргии, жестокие убийства и Черные Мессы. Но и это еще не все - чем необратимее смыкается вокруг университета сеть кровавого кошмара, тем тоньше становится грань, отделяющая реальный мир от ирреального. И тогда открываются Врата Ада, и из предвечной Тьмы выходят в общежития, аудитории и библиотеки порождения ужаса, неся гибель всему живому...
Они – незаметные. Они безлики. Они – словно бы невидимы, и никому нет дела, живы они или нет. Они привыкли. Они – терпели.Но однажды терпение лопнуло. И тогда они поняли: хочешь, чтобы тебя заметили, – убей. И они начали убивать...И полилась кровь.И незаметные обрушили на города кошмар такого смертоносного ада, что невозможно даже вообразить. И беспомощные жертвы замечали своих убийц – последнее, что они вообще замечали в жизни...
Она — убийца, она — жертва, она — та, которая не боится уже ничего, потому что все самое страшное, что могло случиться, случилось.У нее отняли ее мир, ее лицо, все, во что она верила в этой жизни. По ночам к ней приходят призраки убитых друзей, чтобы снова и снова учить ее ненавидеть.И однажды она снова взяла в руки оружие, чтобы по трупам проложить себе дорогу в неизвестность.Тем, кто гонится за ней, легко обнаружить ее след, потому что след этот — кровавый…