Король Рока - [71]

Глава Двадцатая

Шейн

Рейтинги после интервью зашкаливали. Тревис был в своей стихии, выдвигая всевозможные предложения, с которыми я не хотел иметь абсолютно ничего общего. Тур проходил хорошо, как и мои отношения с Делэни. Я хотел сосредоточиться на будущем, перестать жить прошлым.

Часть меня все еще чувствовала себя неспокойно, как будто ясный горизонт давал ложное чувство безопасности. У беды была привычка находить меня, следуя за мной по пятам. Пока что я ее не видел. Но чувствовал, что она рядом. Скрывается.

Через две недели мы вернулись в Нью-Йорк. В тот же отель, в тот же люкс. У Манхэттена была другая, более неистовая энергия, чем в любом другом месте на Земле, и потребовалось три выхода на бис, чтобы удовлетворить наших ненасытных поклонников. После концерта Делэни и я ехали в лифте с Лэндоном и двумя бродяжками, которых он решил приютить на ночь, терпя тридцать три этажа вульгарных просьб о том, чтобы мы присоединились к ним.

Не было необходимости смотреть на лицо Делэни, чтобы ответить ему. Я чувствовал ее нежелание в том, как она прижималась ко мне и сжимала крепче мою руку по мере увеличения высоты.

Не. Интересно.

Я закрыл дверь, не оглядываясь назад и игнорируя стук, который раздался сразу после того, как я прижал Делэни к ближайшей стене, проведя ладонями по ее телу, вздыхая около ее полной груди. Только удары не прекратились.

Лэндон начал напоминать мне меня, каким я когда-то был в самые ужасные дни. Я знал, что он борется со своей порцией демонов, и что Тревис рассматривал возможность запихнуть его в реабилитационный центр сразу после окончания турне, но сейчас я не чувствовал сочувствия. Я ударил рукой по стене.

– Господи, Лэндон. Ты когда-нибудь слышал выражение «нет, значит нет»?

Я распахнул дверь, разозлившись как потревоженная оса.

Но это был не Лэндон.

Каждая молекула кислорода катапультировалась прямо из моих легких. Двое полицейских выжидательно смотрели на меня.

Я оглянулся на Делэни, прижимающую руку ко рту с бесцветным лицом. Я потянулся к ней, прижимая к своей груди. Какие бы новости они не принесли, мы справимся вместе.

– Шон Саттер, – это не было вопросом. Офицеры объявили мое имя словно смертный приговор.

Возможно, так и есть.

– Да.

– Вы арестованы по обвинению, связанному со смертью Калеба Бранфорда. Пожалуйста, руки за спину, – послышался лязг металла, как только я убрал руки от талии Делэни. Поморщившись, когда один из офицеров щелкнул наручниками вокруг запястий. Паника послала адреналин бежать по моим венам, дыхание участилось, нервы напряглись. Я был пойманным животным.

– У Вас есть оружие при себе? – слова звучали медленно и искаженно, как будто мы были под водой.

– Нет, – выдохнул я, борясь с желанием бежать, сопротивляться. Он все равно меня обыскал. Никакого снисхождения к рок-звездам.

Делэни отступила к ближайшей стене, отчаянно сглатывая. Я сосредоточился на ней, на ее великолепном, испуганном лице. Чувство вины заструилось по моим нервным окончаниям. До чего я ее довел? Ей это не нужно, я не должен тащить ее вниз.

– Детка, это должно было случиться, – в любом случае сказал я. – Просто позвони Тревису. И Гевину. Они позаботятся о…

– Вы имеете право хранить молчание и не отвечать на вопросы. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право... – поток слов стал фоновым шумом, зловещим саундтреком к заключительному акту фильма, который был приостановлен в моем сознании более десяти лет назад.

Я всегда знал, что этот день настанет.

Я сбежал. Спрятался у всех на виду. Лгал.

Но ничто из этого не имело значения. Эта тактика лишь отсрочила неизбежное.

Калеб умер из-за меня. Пришло время заплатить по счетам. В этот момент мне было жаль, что тогда я не остался, чтобы принять любое наказание, которое заслужил. Тогда мне было нечего терять. Но сейчас? У меня была Делэни. Восстановил отношения с братом. Успешная карьера.

У меня было все, что я когда-либо желал.

Но все это не имело значения, потому что я ничего этого не заслуживал. Если бы не смерть Калеба, я, вероятно, довольствовался игрой на гитаре по ночам и выходным, в какой-нибудь местной группе, перепевающей каверы в барах. Я никогда не собирался вставать за микрофон. Никогда не верил, что у меня есть талант возглавлять крупные мировые турне, выступать перед пятьюдесятью тысячами кричащих поклонников.

Только после смерти Калеба я решил жить своей мечтой или пытаясь умереть. Я вылил свое горе на страницы, сочиняя песню за песней. Почитая его дух, я запел в микрофон. Я жил мгновениями, когда под софитами выпускал свою печаль, свою ярость, свои сожаления. Я не был на его похоронах, но я чтил память Калеба каждым выступлением.

– Все будет в порядке, Делэни. Обещаю, – как докатился до того, что обещаю вещи, имеющие чертовски неплохой шанс их не выполнить? Несмотря на это, кивок Делэни заставил меня чувствовать себя лучше.

Копы толкнули меня вперед, по одному с каждой стороны. Оттолкнувшись от стены, Делэни последовала за нами в коридор.

– Куда вы его забираете? – спросила она.

Они назвали участок, хотя я знал, что это только вопрос времени, прежде чем меня экстрадируют домой. Несмотря на то, что они называли меня Шоном, они знали меня только как Шейна. Я был просто еще одной знаменитостью, которая слишком вольно обращалась с законом. Но копы на Родине, может быть, даже те, кто был на месте происшествия, годами ждали, чтобы добраться до меня. И я не могу винить их за это.