Король Рока - [47]

– Когда мы впервые встретились, я подумала, что ты поешь, как кукла Кен.

Смех Шейна бы подхвачен ветром.

– Меня называли много какими словами, но парнем Барби – первый раз.

Я наклонилась к Шейну и слегка подтолкнула его локтем.

– Просто хочу сказать, что ты нечто большее, чем я ожидала.

Он посмотрел на меня сверху вниз с улыбкой на лице.

– Аналогично.

По моим рукам побежали мурашки.

– Итак, что делаешь сейчас? Когда нужно забыть, сбежать?

Шейн и глазом не моргнул.

– Трахаюсь.

– О, – всхлипнула я.

Его тупая честность заставила мое сердцебиение унестись в овердрайв, неожиданная ревность пронеслась по моим венам при мысли о Шейне с другими женщинами.

– Или пишу.

– О, – намного лучше. – О чем пишешь?

Медленные движения его губ заставили меня заерзать на месте.

– В последнее время... О тебе.

Мне.

– Ты пишешь обо всех своих фальшивых подружках?

Напряжение росло, когда Шейн замолчал на минуту, потом еще одну.

– Нет.

Почему колебался? Подкрепила свое замешательство еще одним глотком вина и другим вопросом.

– Поэтому спрашивал о моей семье? Потому что считаешь, что из этого выйдет хорошая песня? – тонкая лента подозрительности пронизывала мои слова.

Волны накатывали, каждая приближалась к нашим ногам. Шейн вытянул ноги, между пальцами вспенилась соленая вода.

– Может быть. Но не поэтому интересовался.

Я поставила стакан на песок и снова повернулась к нему лицом, ожидая, пока он снова повернет голову ко мне.

– Тогда почему ты это сделал?

Его голос смягчился, как если бы он был педиатром, держащим иглу за спиной.

– Мы будем на восточном побережье примерно через месяц или около того. Вдруг ты захочешь навестить своего отца.

Краски сошли с моего лица. Даже мягкий тембр голоса Шейна не мог приглушить боль от тюремного заключения отца.

– Ты вроде говорил, что дорога – отличное место, чтобы спрятаться.

– Эй, – Шейн положил руку мне на плечо, большой палец прошелся вдоль линии ключицы. – если ты не хочешь его видеть, это твое дело.

Меня пронзила дрожь.

– Дело не в том, что я не хочу, – ответила я, укладывая ложь на свою язык. – Не думаю, что это хорошая идея.

– Сколько времени прошло?

Слишком много. Я издала вздох, пытаясь приглушить панику, которую почувствовала из-за предложения Шейна.

– Какое-то время.

Он прищурился, его голос был полон беспокойства.

– От чего ты прячешься, Делэни?

Правды.

– Это просто... Не уверена, что смогу видеть его там.

– Потому что винишь его в смерти матери? – я поперхнулась последним глотком, кашляя, когда Шейн похлопывал меня по спине. Его острые вопросы разрушали то, что осталось от моей совести.

– Нет, конечно, нет, – наконец хрипнула я. У меня нет сомнений в том, кто ответственен за это, и это точно был не мой отец. – Он не хочет, чтобы я приходила. Взял с меня обещание, как раз перед тем, как его арестовали, – после того, что я натворила, выполнение этой клятвы было наименьшим, что мой отец заслуживал.

Шейн

Я узнал страх и печаль, затянувшие выражение лица Делэни, отдающие болью в ее голосе. Две эмоции, с которыми я был в очень близких отношениях столько, сколько себя помню.

– И ты можешь с этим жить? Не видеться с ним годами, возможно, никогда?

– У меня нет выбора, – ее глаза были такими же буйными, как бурлящее море.

Поднялся ветер, густые горсти волос обдували ее лицо.

– Выбор есть всегда, Делэни.

Глубокий вздох.

– Я не настолько уверена в этом.

Мы больше не говорили о ее родителях. Я протянул руку, разглаживая своенравные пряди, задержав свое прикосновение на шелковистой оболочке ее уха, изгибе ее челюсти. Но в одно мгновение, эта мягкая уязвимость закрылась, ее упругое тело ощетинилось гневом, когда она смотрела на какую-то точку вдалеке.

– Это еще одна фотосессия?

Я уронил руку, отступая назад.

– Что?

Она жестом указала на бокалы, одеяло.

– Ты в роли? Еще один рекламный трюк, как той ночью?

Делэни, должно быть, заметила что-то: вспышку или мелькание движения. Изображая спокойствие, которого не чувствовал, я осмотрел пляж, куда вглядывалась Делэни, но не увидел ничего плохого.

– Это не было трюком, – схватив пустые бокалы и еще наполовину полную бутылку, я поднялся на ноги и направился обратно в дом. Следовать за мной или нет Делэни пусть решает сама.

Я не зол на нее, правда. Это был справедливый вопрос, который мне стоило обсудить до того, как Делэни почувствовала бы необходимость спросить.

Но... Разве она не ощущает того же, что и я? Большая часть моей жизни была вращающейся дверью с дерьмом и предательством. Делэни была первым человеком, который заставил меня думать, что, может быть, это был только этап. Испытание, которое нужно пройти, чтобы стать достойным того, что будет после. Как радуга, сверкающая над туманными остатками шторма, красота, поднимающаяся от обломков.

За исключением того, что Делэни одним предложением обвинила меня в том, что я был дерьмом и предательством в ее жизни.

Рационально, мы были вместе всего несколько дней. Обвинение не должно меня беспокоить. Не должно, но беспокоит. Охрененно беспокоит. И я даже не пытался это скрыть.

Приглушенное проклятие Делэни было лишь немного громче прибоя, и к тому времени, как я открыл раздвижную стеклянную дверь, она была прямо за мной.