Король призраков - [42]

— Пока ты читаешь каждую мою мысль, — ответил дракон, не скрывая сарказма в голосе, — ты вынужден использовать часть своего сознания, чтобы защитить свои мысли от меня.

Дварф поклонился.

— Ты не отрицаешь этого? — спросил Гефестус.

— Я в твоём сознании, дракон. Ты знаешь то, что знаю я. Любой вопрос, заданный мне, становится риторическим.

— Однако мы уже не полностью едины, — возразил Гефестус. Дварф усмехнулся. Смущение дракона было очевидным. — Неужели ты не настолько умён, чтобы разделить свои мысли на части — твои собственные и, в виде этого уродливого маленького дварфа, приходящие извне?

Яраскрик в теле Айвена снова поклонился.

— Ты льстишь мне, великий Гефестус. Истина в том, что мы неразрывно связаны. Я могу навредить тебе не больше, чем себе. Что делает один, то делает другой. Ты прекрасно знаешь, что это правда.

— Тогда почему ты пользуешься телом этого бородатого дварфа?

— Потому что тебя, никогда не знавшего такой тесной ментальной связи, сбивало бы с толку то, что один голос затихает и начинается другой, — ответил иллитид. — Может статься так, что мы станем сражаться за управление телом, в котором оба находимся, работая до изнеможения над простейшими движениями. То, что я делаю сейчас, — наилучший выход.

— Так что ты хочешь этим сказать?

— Загляни в себя, Гефестус.

Драколич именно этим и занялся и долгое время не отвечал. Наконец, он взглянул дварфу прямо в глаза и сказал:

— Это хорошая идея.

Яраскрик снова поклонился. Он бросил взгляд в ту часть комнаты, мимо четырёх оживлённых тел волшебников Балдура, где в глубоком сумраке сжалась пара созданий.

— Похоже, Креншинибон воплотил части себя, — сказал иллитид голосом дварфа.

Фетчигрол выступил вперёд до того, как Гефестус ответил.

— Мы — Креншинибон, — произнёс призрак. — Сейчас мы лишь отдельные части одного тела, разделённые магией распадающегося Плетения, но мысленно мы едины.

Гефестус кивнул своей огромной головой, но Яраскрик, ощущавший некую странность последние дни, не согласился.

— Нет, — ответил иллитид, — вы подобны щупальцам кальмара: вы едины, но можете двигаться по отдельности, сами решая как.

— Это не так, ведь мы владеем собой, — возразил Фетчигрол, но это прозвучало пустым звуком для Короля Призраков. Иллитид был довольно точен в своей оценке. Семь призраков, надо думать, приобрели бы какую — то независимость мыслей ещё раз, хотя никто не сказал бы, что Короля Призраков это устроило бы.

— Вы прекрасные воины в деле Креншинибона, — сказал Яраскрик. — Всё же в некоторых пределах у вас есть независимость, поскольку вы показали её в этих горах.

Призрак издал слабый стон.

— Мы существуем в двух мирах, — объяснил Яраскрик. — И в третьем — благодаря Креншинибону, благодаря жертве Фетчигрола и его шести собратьев. Как просто это было для вас, как просто это для всех нас, — достигнуть царства смерти и прикинуться бездумными марионетками, что и сделал Фетчигрол.

— Кэррадун объят хаосом, — проговорил призрак — на тёмном лице не шевельнулся ни один мускул. — Поскольку сбежавшие убиты, их души скоро присоединятся к нам.

Яраскрик кивнул головой в сторону четырёх колдунов — зомби, поднятых им из забвения — одного ещё до того, как унялось пламя, поживающее его плоть.

— Как это легко, — сказал иллитид, голос его дрогнул впервые за всё время разговора. — С этой силой мы могущественны.

— Однако у нас есть больше, чем просто мощь, — проговорил Гефестус.

Призрачный соратник Фетчигрола выплыл вперёд, подчиняясь воле Короля Призраков.

— Стоит нам захотеть, и сила Царства Теней станет нашей, — сказал Солме. — Ворота не крепки. Дверь не заперта. Твари жаждут плоти Торила.

— И если они погибнут, наши ряды возрастут, — произнёс Фетчигрол.

Яраскрик кивнул и закрыл глаза, прикидывая шансы. Любопытное стечение обстоятельств: неожиданная смесь магии, разума и грубой силы — Креншинибон, Яраскрик и Гефестус — создавала, по — видимому, безграничные возможности. Однако, можно ли было подчинить её общей цели? Завоёвывать или разрушать? Взвешивать, ожидать, исследовать? Какие плоды даст древо, служащее судьбе? И к чему это приведёт?

Рычание Гефестуса оторвало Яраскрика от его размышлений. Он увидел, что дракон смотрит на него с подозрением.

— Где мы, в конце концов, окажемся, не имеет сейчас значения, — предупредил дракон, его голос звенел от сдерживаемой ярости. — Я должен отомстить.

Яраскрик достаточно ясно слышал внутренний диалог дракона, сопровождаемый картинами храма Парящего Духа, родины жрец, из — за которого пали трое соединившихся духов — на это были обращены ненависть и гнев дракона. Прошлой ночью они летели над зданием — уже тогда Яраскрик и Креншинибон должны были принять в расчёт естественную ярость Гефестуса. Могло ли быть связано с двумя внутренними голосами то, что дракон устремился вниз в припадке явного злорадства? Яраскрик не выражал открыто своё несогласие и не позволял даже в мыслях высказывать противоположное мнение.

— Месть! — проревел Гефестус.

— Нет, — отважился возразить иллитид. — Магическое Плетение — таинственная плоть магии — разрушается. Оно отнюдь не потеряно для мира, просто ненадёжно сейчас. Такое место как храм Парящего Духа наполнено могущественными жрецами и волшебниками. Недооценивать скопившуюся там силу было бы полным безрассудством. Когда нам придёт время выбирать, всё падёт, и тогда падут и они. Но это случится не так скоро.